— Знаешь, один восточный мудрец сказал: война — это не кто кого зарубит, а кто кого передумает, — вздохнул Вадим.

— Иногда мне очень хочется расколоть тебе башку и посмотреть, где там столько разных знаний помещается, — проворчал Рольф, выразительно покачав своей секирой.

Расхохотавшись, Вадим хлопнул его по плечу и, отходя, ответил:

— Поздравляю, друг. Ты тоже заразился болезнью познания.

— Да иди ты к Тору в задницу со своими познаниями, — огрызнулся гигант.

Быстро перекусив солониной, воины разошлись по выбранным местам, готовясь к возможному нападению. Усевшись рядом со своим арбалетом, Вадим то и дело поглядывал в ночное небо, тихо молясь, чтобы облака разошлись и быстрее вышла луна. По его прикидкам, дело шло к осени, стоял август.

А раз так, то ночи должны быть тёмными и лунными. А на реке в лунную ночь видно хорошо. Свет, отражаясь от поверхности воды, хорошо освещал каждый предмет, находившийся на поверхности. Услышав тихие шаги, Вадим оглянулся и тихо спросил:

— Что, капитан, не спится?

— Уснёшь тут, — мрачно проворчал Свейн. — Печёнкой чую, просто так эти рожи от нас не отвяжутся.

— Да уж, физиономии на тех кораблях не самые приятные, — усмехнулся Вадим. — Хотя, если вдуматься, то и у нас не лучше. Один Рольф чего стоит.

— Раз уж вспомнил про Рольфа, тогда скажи, чем ты его таким озадачил, что он уже почти два колокола сам с собой спорит?

— Как это? — не понял Вадим.

— А вот так. Сидит в кустах и бубнит себе что-то под нос. Со стороны кажется, что где-то шмель гудит размером с собаку. Еле успокоил.

Усмехнувшись, Вадим представил себе эту картину и едва не зашёлся от хохота. Потом в нескольких словах описал капитану задание, которое поручил гиганту. Услышав, что рубака Рольф должен будет атаковать налётчиков при помощи горшков с адской смесью, Свейн мрачно вздохнул и, неопределённо хмыкнув, спросил:

— И как он тебе башку дурную в плечи не вбил после такого предложения?

— Ну, как видишь, вбить не вбил, но расколоть пообещал. Чтобы посмотреть, куда там столько разных мыслей помещается, — усмехнулся Вадим.

— Ты и вправду ничего лучше не придумал, чем ему горшки вручить? — не унимался Свейн.

— А что не так? — не понял Вадим.

— Рольф никакого другого оружия, кроме своей секиры, не признаёт. Ну меч иногда, если секирой не размахнуться. А так… — Свейн удивлённо покачал головой и, помолчав, спросил: — А ты вправду там, у себя, солдатом был?

— Да. Чем-то вроде сотника здесь, — нехотя признался Вадим.

— То-то я смотрю, ты командуешь так, словно всю жизнь этим занимался, — кивнул Свейн.

— Не бери в голову, брат. На твоё место я никогда не встану, — ответил Вадим, моментально просчитав ход его мыслей.

— Это не тебе решать, — неожиданно ответил Свейн.

— В каком смысле? — не понял Вадим. — Что это значит?

— А это значит, что если команда решит, то быть тебе капитаном, — вздохнул Свейн.

— Ерунда, — отмахнулся Вадим. — Ну сам посуди, какой из меня капитан? Да и когда такое было, чтобы северяне над собой чужеземца терпели? К тому же меня не знает никто. Нет, брат. На этом корабле капитан только один. Ты. А я — так, вроде талисмана. Книгочей, одно слово. Да и не рвусь я твоими бандитами командовать. Не моё это время, брат. Не умею я воевать так, как вы. Так что ты уж объясни своим парням, что если они что и задумали, то пусть забудут эту идею.