Вскоре девушка оказалась в густом лесу. Когда широкая аллея закончилась, Шина свернула на узкую тропинку, петлявшую между высоких сосен.

Наконец-то она обрела желанный покой. Как редко, подумала Шина, ей в последнее время удавалось побыть одной!

Во дворце постоянно кто-то болтал, смеялся, пел, словно все боялись своих мыслей и не отваживались отдалиться от окружающих.

И даже в ее комнате постоянно находилась Мэгги, Она безостановочно говорила, сплетничала, передавала обрывки новостей, которые подслушала внизу. А кроме того, часто ворчала или делала ей замечания, потому что Шина не поступала так, как ей казалось единственно правильным.

Шина глубоко и с облегчением вздохнула. Грум остался далеко позади. Здесь были лишь она, ее замечательный конь и нежный солнечный свет, просачивающийся сквозь густые ветви деревьев.

— Может, нам убежать совсем? — спросила она под влиянием минуты и увидела, как конь зашевелил ушами, словно пытаясь понять ее.

Она нагнулась и погладила его. Теперь тропинка петляла еще больше. Казалось, что лес становился гуще.

— Куда, по-твоему, мы направляемся? — спросила Шина, обращаясь к своему скакуну. — Впрочем, имеет ли это какое-нибудь значение? Веди меня, и, возможно, мы найдем новую страну с другими людьми и избавимся от проблем, которые мучают нас.

Девушка даже засмеялась, слушая собственные слова. Как глупо, подумала она, разговаривать с конем! Как будто у него могли быть иные проблемы, кроме желания вернуться в удобное стойло и наесться досыта овса и сена.

Шина нагнулась и снова погладила шею благородного животного. Но затем с чувством страха поняла, что лес начинает серьезно напоминать непроходимую чащу. Шина довольно давно свернула с широкой аллеи и теперь спрашивала себя, не заблудилась ли она.

— Предположим, — произнесла она вслух, — что мы будем бродить здесь часами, но так и не найдем дорогу домой?

Ты проголодаешься, а я до смерти перепугаюсь. Интересно, можно ли действительно заблудиться, находясь так близко от Парижа?

Словно в ответ на свой вопрос она вдруг услышала звуки, доносившиеся откуда-то спереди, — это были чьи-то незнакомые голоса.

— Но мы же не заблудились, — сказала она с легкой улыбкой. — Мы вернемся по нашим следам или спросим у людей, есть ли другой путь ко дворцу. Последнее, конечно, гораздо важнее.

Ответив на свой собственный вопрос, девушка погнала коня вперед и вскоре оказалась на лесной просеке. Невдалеке она увидела дом, в котором, по ее предположению, видимо, жил дровосек или лесничий. К ее удивлению, перед домом оказалось довольно много людей.

Две или даже три дюжины; исключительно мужчины, которые, по всей видимости, слушали одного из своих товарищей, стоявшего на поваленном дереве.

Шина выбралась из тени деревьев на свет, и говорящий неожиданно прервал свое выступление и уставился на нее с открытым ртом. Когда его изумление безмолвно передалось остальным, они тоже обернулись и такими же широко открытыми глазами начали смотреть на Шину, когда та медленно приближалась к ним.

Они все крестьяне, заметила Шина, грубые, немытые, с нестрижеными бородами. Она решила, что человек на дереве — проповедник.

Собравшиеся буквально остолбенели от ее появления.

Шина не понимала, почему ее приход так сильно удивил этих людей. Они продолжали пристально смотреть на нее, удивленно раскрыв рты, а она приближалась до тех пор, пока конь не остановился в нескольких футах от мужчины, стоявшего на поваленном дереве.

— Извините, сударь, — вежливо начала она, — вы не укажете мне дорогу в Париж? Кажется, я сбилась с пути.

Когда она это сказала, мужчина на дереве неожиданно издал громкий крик.