Везло, и он объявил им, что больше им не товарищ.

Все к одному! Им было завидно, что ему так повезло, что он уже отыгрался и даже в выигрыше; было беспокойно, что он знает их тайну и их всех, и, наконец, самое главное, что они потеряли такого банкомета.

С деньгами, положением, пользующегося общим уважением.

Где найти такого еще!

Они сидели в клубном буфете, вполголоса обсуждая свое положение, когда к их столу подошел полный господин с седою бородкою, лихо закрученными усами и спросил:

– Кто, господа, из вас Свищев, кто Калиновский?

– Я! Я! – отозвались оба.

– Так вот вам от моего приятеля. Я здесь посижу! – он подал письмо, указал на свой столик в углу буфетной, отошел к нему, заказал себе кофе и стал наблюдать.

Три головы склонились над письмом, которое вскрыл и читал Свищев. Потом все трое оглянулись на этого господина и опять, сдвинув головы, стали негромко говорить, потом Калиновский встал и решительным шагом направился к этому господину.

Патмосов встал ему навстречу и протянул руку.

Калиновский горячо пожал ее, сел к столику и сразу начал:

– Нечего и говорить, вы наш! Приняты единогласно! Ха – ха – ха! Пойдемте знакомиться!

Патмосов встал и под руку с Калиновским подошел к столу, где сидели Свищев и Бадейников.

– Рекомендую, крымский помещик Яков Павлович Абрамов! Прошу любить и жаловать!

Все радушно пожали ему руку и приветствовали как нового товарища.

– Давно к нам пожаловали? Откуда?

– Так слонялся, – ответил Патмосов, – был в Москве. Игра большая, но никого не знаю. Попробовал на счастье и продулся.

– Нам на счастье нельзя играть. Мы от него отказались сами, – суеверно заметил Свищев.

– Это вы совершенно верно заметили, – сказал Патмосов и беспечно продолжал: – А приехал сюда с месяц – и вас первыми заприметил.

– Это как?

– А в купеческом один блондин ответ давал, так вы ему талийку!.. – и Патмосов сделал выразительный жест.

– Тсс!.. – остановил его Свищев.

– Господа! – сказал Бадейников. – Я предлагаю новое знакомство вспрыснуть и для него проехать… ну, хоть в» Ярославец». Там и поговорим!

Патмосов тотчас согласился, и все дружной компанией двинулись к выходу, а через пятнадцать минут уже входили в отдельный кабинет ресторана.

XI

Калиновский распоряжался. Он заказал водку с закуской, а потом ужин и вино.

И он, и его товарищи, видимо, были оживлены, и в лице крымского помещика видели посланную им судьбою помощь.

– Вот вы говорили про того блондина, – сказал Свищев, чокнувшись с Патмосовым, – так мы вам скажем, что обогатили его, честь ему вернули, деньги, а он, мерзавец, после этого и надул!

– Скажите пожалуйста! Украл?

– Нет, этого не удалось, – сказал Калиновский, – просто отказался от компании и за свое счастье играть стал.

– Скажи, за свой страх! – вставил Бадейников.

– Это мы увидим! Я этого так ему не оставлю! Да – с! – и Свищев хлопнул огромной ладонью по столу.

Сам Свищев, огромный, рыжий, с громадной головой на короткой шее, с грубыми руками, пальцы которых были словно обрублены, производил впечатление разбойника с большой дороги.

Калиновский с манерами выхоленного пана, с певучим голосом, плотный красивый мужчина, являлся типичным шулером, и, наконец, Бадейников, дополнявший компанию, производил впечатление альфонса.