Появился Барак с брыкающимися козами под мышками:

– Привяжите их. Я пошел ловить муфлонов.

– Барак, у нас нет времени!

– Откуда тебе знать? – уходя, возразил он.

Вдоль разделенных перегородками помещений шла дощатая палуба, в свою очередь окруженная сплошными перилами. Под домом Влаам соорудил гигантскую расширяющуюся лодку, которая, по его словам, должна обеспечить наилучшую плавучесть.

Опасность приближалась. Мы уже отчетливо различали зеленую гриву Волны.

За моей спиной неожиданно возникла Нура:

– Где папа?

Я побледнел.

– Тибор!

Я выкрикивал его имя, всякий раз надеясь, что он появится. Беспокойство исказило черты Нуры; она мгновенно утратила самоуверенность.

– Он спустился за своими вещами! – воскликнула она.

– Это безумие! Он ни за что не сможет…

Я осекся, устыдившись, что пугаю Нуру, вместо того чтобы успокаивать. Тревога моей жены стремительно возрастала, ее бил озноб. Я уже собрался выскочить из дома-корабля, чтобы привести Тибора; но Нура удержала меня:

– Нет! Только не ты!

На ее глаза навернулись слезы, это разозлило ее, и, чтобы скрыть волнение, она взобралась на палубу и, поворачиваясь во все стороны, принялась звать отца:

– Папа! Папа!

Ничто не ранило меня сильнее, чем горе любимой женщины. Беспомощность унижала меня скорее перед ней, нежели перед разъяренной Природой. Мне следовало бы успокоить Нуру. Разве не было моей задачей обеспечить ее счастье?

Катастрофа приближалась. Огромная, как гора, Волна беспрепятственно все ближе подходила по поверхности Озера; попутно она безжалостно рушила любые препятствия на его берегах, захлестывая скалы, затопляя леса, где верхушки деревьев еще какое-то мгновение держались, а потом сдавались, сгибаясь, словно чахлые травинки.

Барак выбрался из хлева для муфлонов и проорал:

– Где Дерек?

Я как-то о нем не подумал, хотя он принадлежал к нашей группе.

– Вон там! – крикнула в ответ Мама.

И указала на верхушку ближайшей сосны, куда вскарабкался Дерек. Судорожно вцепившись в ствол, скрючившись, еще бледнее обыкновенного, он закрыл глаза, уверенный, что, если не видеть опасности, она его минует.

– Слезай! – прогрохотал Барак.

Обезумевший от ужаса Дерек никак не отреагировал.

Нура снова резко окликнула меня:

– А папа?

Я повернулся к Озеру, да так и замер, оцепенев и онемев. У меня не было сил пошевелить ни единым мускулом, даже губами. Я понимал, что сейчас произойдет: Волна, этот гигантский зверь с когтями и клыками, который валил наповал и размалывал все на своем пути, одним ударом убьет нас, а затем его волны нас поглотят. И наше судно нам никак не поможет, оно не выплывет на поверхность, оно вообще не поплывет, потому что еще прежде будет разрушено, искорежено, уничтожено непомерной по силе Волной; от него останутся одни щепки.

Я услышал голос Нуры:

– Ноам!

Вырвав меня из оцепенения, она указывала куда-то вниз, на широко шагающую по тропе фигуру. По черному плащу в ней можно было узнать Тибора.

– Это папа!

Вот тайна человеческого сознания! Вместо того чтобы ожидать Волну, то есть смерть, мы ждали Тибора. Мы вытеснили опасность. Опоздание Тибора затмило нам мысль о близости нашей погибели. Счастливое обстоятельство! Мы больше не задумывались, выдержит ли наше судно Волну, – нас волновало, успеет ли Тибор взойти на корабль.

Я больше не колебался: я бросился ему навстречу, вырвал из его рук охапку мешков, замедлявших его движение, и вместе с ним поспешно вернулся на корабль.