Сказав это, он с презрением гордо отходит, но с хитростью, осторожно идет бродить по лесам и полям, по холмам и долинам. Между тем Солнце медленно клонилось уже к той крайней точке горизонта, где земля и море как бы сливаются с небесным сводом; последние лучи его, простираясь вдоль горизонта, золотили восточные врата Рая. Врата эти были в алебастровой горе; до облаков поднималась ее вершина и виднелась далеко. С земли только одна извилистая тропинка вела на ее крутизну; со всех других сторон ее окружали неприступные, нависшие скалы. Среди их грозных столбов сидел Гавриил, вождь Ангельской стражи. Он ждал ночи. Вокруг него юные воины Неба, сложив с себя оружие, проводили время в геройских играх; однако щиты их, шлемы и копья висели близ них, сияя золотом и алмазами. Вдруг, на солнечном луче, озаряя вечерний сумрак, спускается к ним Уриил. Так быстро падает звезда, катясь по небу осенней ночью, когда воздух наполнен воспламененными парами, указывая мореплавателю ту точку в пространстве, откуда разразится на него грозная буря. Прибывший поспешно говорит Гавриилу: «Тебе, Гавриил, назначено жребием быть строгим и бдительным хранителем этого счастливого места, чтобы никакое зло не проникло в него или не приблизилось к нему. Сегодня, в полуденный час, явился Дух; его привело, как он говорил, пламенное желание узнать новые творения Всевышнего, особенно же Человека – последний образ Божий. Я указал ему путь и следил за его полетом, но когда он опустился на гору, лежащую в северной стороне Эдема, я заметил в нем взоры, чуждые Небу, омраченные страстями. Я долго следил за ним, пока он не скрылся в тени. Меня страшит, не вырвался ли из бездны какой‑нибудь из изгнанных Духов, чтобы посеять новые смуты. Ты должен постараться отыскать его».

На это крылатый воин отвечает: «Я не удивлюсь, Уриил, что ты, витающий в блестящей сфере Солнца, можешь своим совершенным взором проникать в беспредельное пространство, но никто не может пройти через эти врата: их охраняет ангельская стража. Она никого не пропустит, в ком бы не была уверена, что он пришелец с Неба. С полуденного часа ни один из небесных Духов не являлся сюда. Если же иной Дух, как ты описываешь, с каким‑либо злым намерением проскользнул через эти земные пределы, то сам ты знаешь – трудно вещественными преградами удержать эфирную сущность. Но если тот, про кого ты говоришь, под каким бы ни было видом действительно скрывается в ограде Рая, то завтра, до рассвета, я найду его».

Так обещал Ангел, и Уриил возвратился к своему посту на том же самом блестящем луче; с конца его, поднятого в ту минуту, он опустился прямо к Солнцу, зашедшему за Азорские острова. Или первобытное светило, в неимоверно быстром вращении свершило дневной круг, или менее быстрая земля, в своем кратчайшем пути к востоку оставила там огненный шар, обливавший пурпуром и золотом легкие облака, окружавшие его западный трон[108].

Наконец, тихая ночь сошла на землю, и серый сумрак облек все в свою темную одежду. Ночи сопутствовала тишина: звери и птицы скрывались в ночном убежище; одни покоятся на мягкой траве, другие – в гнездах. Не спит один соловей: всю ночь поет он свою страстную песнь. Тишина восхищалась той песнью. Вот небесный свод засиял живыми сапфирами: Геспер[109], вождь звездного сонма, блестит ярче всех, пока царица ночи, Луна, величественно не взошла из‑за облаков и не разлила своего несравненного сияния, набросив на сумрак ночи серебристый покров свой.