Он не наступил, он зацепился за Мигеля, чуть не потерял равновесие и на мгновение задержал свой бег, видно из любопытства – хотелось узнать, что послужило препятствием на голом и ровном месте. Он увидел Аманду и застыл от удивления, но через секунду уже поворачивался что‑то прокричать своим преследователям...

То ли своим неожиданным открытием беглец хотел смягчить их гнев, то ли просто от растерянности забыл, что сейчас происходит, – в данный момент это не имело никакого значения. Со всей очевидностью наше присутствие собирались выдать, и в ту же секунду Аманда поступила так, как, невзирая на результат, нужно было поступить в таких обстоятельствах. Словно вырвавшаяся пружина, взвилось вверх ее тело, и одновременно два удара – один в шею, чтобы захлебнулся собственным криком, а второй – в солнечное сплетение, обрушились на нахарца, не убивая, но лишая сознания и возможности двигаться Лишь на одно мгновение оказалась Аманда между беглецом и его преследователями. Незаметной черной тенью мелькнул ее комбинезон на фоне белой рубашки, и нахарец уже корчился на земле. Ничто не мешало нам скрыться в темноте, и никто и никогда не узнал бы о нашем здесь присутствии... но, видно, злой рок стал нам уделом.

В тишине ночи прогремел точно выверенный в новую цель выстрел, и как подкошенная Аманда рухнула вниз.

А ровно через секунду она снова была на ногах.

– Все в порядке... в порядке, – выдохнула она. – Бежим!

Сорвавшись с места, мы нырнули во мрак ночи, и только когда угроза погони перестала казаться неизбежной и уже не имело смысла до бесконечности испытывать пределы собственной выносливости, мы перешли на шаг, двигаясь к еще далекому Гебель‑Нахару.

А за нашими спинами мелькали огни фонарей – это нашли беглеца, подняли с земли и теперь, без видимой цели, осматривали окрестности. Нас это уже не волновало. Погони не было, и с каждым новым шагом мы, все дальше удаляясь от лагеря, приближались к дому.

– Грязно сработано, – сказал Ян, когда затихли звуки и исчезли за спиной огни. – Хотя могло быть и хуже. Что с тобой случилось, Аманда?

Она не ответила, но вдруг зашаталась, спотыкаясь сделала несколько неуверенных шагов и, раскинув руки, упала навзничь. В одну секунду окружили мы ее плотным кольцом.

Дыхание с тяжелым хрипом вырывалось из ее горла.

– Извините... – прошептала она. А Ян уже резал ножом плотную материю комбинезона на ее левом плече.

– Крови не много, – заявил он тоном, в котором слышались и злость, и раздражение.

Злился и я. Наверное, и ребенок бы понял, что Аманда, пытаясь бежать с раной, при которой полный покой – один из первых способов лечения, могла просто убить себя. Она скрыла, что ранена последним выстрелом, и дала всем возможность, не теряя ни секунды, беспрепятственно скрыться. Нетрудно понять мотивы ее поступка, но, какие бы благородные цели ни преследовала Аманда, так делать было нельзя.

– Корунна. – Ян уступил мне место. – Это, кажется, больше по твоей части.

Он был прав. Капитаны звездолетов обучены в критические моменты помогать бортовому доктору, а порой и заменять его. Я опустился на колени у распростертого на земле тела Аманды и, насколько мог, тщательно осмотрел рану. При ровном, но слабом свете звезд на бледной коже темным пятном выделялось место, куда вошла пуля. Осторожно ощупав рану, я прижался к ней щекой.

– Пуля небольшого калибра, – начал я и услышал, как нетерпеливо и раздраженно задышал Ян. То, что я сейчас говорил, видно, он знал уже сам. – Попала под самую ключицу. Рана расположена высоко, и воздуха, наверное, набрать не успела.