– Должна, хотела... но можешь ли сейчас?

Она дышала, часто и неглубоко захватывая воздух открытым ртом, а потом бессильно откинула голову на подушку.

– Тогда не думай. Выброси все из головы. Я не оставлю тебя одну. Я буду приходить. Ты просто жди меня, и все будет хорошо.

– Как я могу ждать? – шептала Аманда. – Я боюсь себя. Я боюсь, что покончу со всем, сделаю то, что хочу сделать больше всего, и... и погублю всех.

– Ты не сделаешь этого.

– Я могу.

– Ты измучена. Истерзана болью. Перестань изводить себя. Через час, самое большее через два, я вернусь. А сейчас немедленно спать!

Я вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой двери.

Быстрыми шагами мерил я пустынные коридоры, направляясь к казарме музыкантской команды Третьего полка. Дневальный занимал свое обычное место в приемной, и Мигель был на месте. Стоя у письменного стола, он что‑то внимательно изучал на испещренном цифрами листе бумаги.

– Капитан! – воскликнул он, стоило мне отворить двери.

– Я присматриваю за Амандой, – начал я объяснять причину своего появления, – а Ян попросил, как освобожусь, узнать, не нужна ли тебе помощь.

– Я всегда рад вашей помощи, сэр. – Едва заметная улыбка коснулась губ Мигеля. – Не хочешь составить компанию прогуляться к складам? Мне надо проверить снаряжение, а по дороге можно поговорить.

– Ничего не имею против.

Мы вышли из кабинета и уже по другим коридорам зашагали к складским помещениям крепости.

Как выяснилось, интересовало Мигеля не само снаряжение, а его автоматическая доставка по сигналу с пульта дистанционного управления. Если же из‑за повреждения сигнал не поступал, то доставка производилась через определенные и равные промежутки времени; следовательно, каждый сектор и уровень Гебель‑Нахара был обеспечен всем необходимым. С такой тщательно продуманной системой я, пожалуй, столкнулся впервые.

– Видишь, как предусмотрительны были наши ранчеры, когда строили эту крепость, – говорил Мигель, проверяя автоматику и осматривая уже заполненные всем необходимым и готовые по первому сигналу отправиться в заранее определенное место контейнеры.

Яркий свет мощных светильников, отражаясь от бетонных стен, вероятно из практических соображений выкрашенных ровной белой краской, порождал странное, двойственное ощущение ослепительного света и одновременно давящего сверху, обступающего мрака и уныния. И состояние это подчеркивал и усиливал совершенно неподвижный, словно застывший воздух этих коридоров и залов. Вентиляция здесь, как, впрочем, и в остальных секторах Гебель‑Нахара, работала исправно, но в огромных залах с их высокими потолками, что представляли собой складские помещения, движения воздуха совершенно не чувствовалось, как будто не было вовсе.

– Впечатляет, – сказал я, оглядываясь. Мигель кивнул:

– Если и существует крепость, которую может эффективно защищать малая горстка людей, – она перед нами. Только никто не знал, что защитников будет еще меньше... Расчет шел на сотню семей со слугами и приближенными. Но даже мы дорого им обойдемся...

Мигель работал, а я украдкой разглядывал его лицо. Да, исчезли сомнения. С тех пор как он встретил нас с Амандой в космопорте Нахар‑Сити, прошло лишь несколько дней, но каким усталым, осунувшимся, даже постаревшим выглядел он. Ему всего лишь двадцать, а значит, это не тяжелая работа и не обрушившиеся на нас испытания так надломили Мигеля. Было здесь еще что‑то...

Он закончил проверку последней транспортировочной стойки, закрыл крышку последнего контейнера и повернулся ко мне.

– Ян говорит – у тебя серьезные сомнения в том, что музыканты выдержат первую атаку, – начал я.