– А почему ты решил, что именно я смогу уговорить его уехать?

– Ты офицер. Старший офицер и должностное лицо, мнением которого он не должен пренебрегать. У нас с Кейси нет ни одной свободной минуты на разговоры с ним, а из тех, кто остался – Аманда прикована к постели, Мигель же, в данном случае, будет не самым нашим удачным выбором.

– Хорошо, я попробую. Где его можно найти?

– Наверное, у себя, где же еще. Мигель объяснит, как пройти.

Дорогу я нашел без особого труда, да и как оказалось, комнаты экзота располагались недалеко от моих. Постучав и получив разрешение войти, я застал его сидящим за письменным столом, что‑то быстро наговаривающим в диктофон, который, стоило мне переступить порог гостиной, он тут же отставил в сторону.

– Вы заняты? Наверное, мне лучше зайти чуть позже?

– Нет, нет. – Падма отодвинулся от стола и распрямился. – Садись. Вот, решил подготовить отчет для того, кто займет мое место.

– Если вы уедете отсюда, вас не нужно будет никому менять, – сказал я. Далеко не дипломатичное начало, но Падма, вольно или невольно, первый коснулся этой темы, а времени на долгие предисловия оставалось слишком мало.

– Ах, вот в чем дело! Это личная инициатива или идея Гримов?

– Это просьба Яна. Нахарцы со штурмом не спешат. Или они не понимают, что значит военная операция, или в лагере царит такой беспорядок, что у вас есть все шансы благополучно и в относительной безопасности добраться до Нахар‑Сити. Если вас и остановят, то экзоту, конечно...

Ироничная улыбка Падмы оборвала мою речь на полуслове.

– Хорошо, хорошо, – снова начал я после некоторого замешательства. – Чувствую, вы считаете меня излишне наивным, но тогда объясните, почему вас не выпустят? Экзоты не солдаты и оружие в руки не берут.

– Мы не солдаты, – снова улыбнулся Падма, – но, как убежден Уильям, а следовательно, и все те, кому он платит, мы – гнусные интриганы, и если в мире творится зло, то корни этого зла нужно искать среди экзотов. Сейчас для нахарцев мы если не заклятые враги, то, по крайней мере, дьяволы в человечьем обличье. А в революционном порыве они будут даже рады пристрелить меня на месте.

Растерянно смотрел я в улыбающееся лицо Падмы.

– Если вы все это уже знали, то почему не уехали, когда еще можно было уехать?

– У меня, между прочим, тоже есть кое‑какие обязанности... И первая из них – передача информации на Мару и Культис. Да и по характеру я немного авантюрист. – Улыбка Падмы сделалась еще шире. – По собственной воле я никуда отсюда не уеду. У нас могут быть разные причины остаться, но объединяет нас одно – слишком много для нас всех значит Гебель‑Нахар.

Я покачал головой:

– У вас веские аргументы, но извините, мне трудно в это поверить.

– А почему?

– Простите, но я действительно не могу предположить, что вас могут удерживать здесь те же обстоятельства, что, допустим, и меня.

– Не одинаковые, но равнозначные. Тот факт, что другие люди не могут сравниться с дорсайцами в их специфической сфере деятельности, вовсе не означает, что для людей не существует подобных обязательств. Законы жизни одинаково руководят всеми. Только вот у каждой личности это проявляется по‑разному.

– И с одинаковыми результатами?

– Со сравнимыми результатами. Ты не мог бы присесть? Я все время смотрю снизу вверх, и у меня ужасно затекла шея, – спокойно попросил Падма.