Конечно, Блэкмур следил за девчонкой. Его остроглазый разведчик, настоящий мастер своего дела, нарочно отомкнул засов на дверце в конюшне, чтобы Тарета смогла выбраться из туннеля. Он видел, как девчонка встретилась с Траллом и другими орками. Видел, как она отдала ему мешок с едой, как – о, Свет милосердный! – обняла чудовище и потом вернулась по уже переставшему быть потайным туннелю. Блэкмур в тот вечер лишь притворился пьяным, а на самом деле был вполне трезв, когда они вместе с Лангстоном и остальными захватили ничего не подозревавшую девчонку врасплох прямо в спальне генерал-лейтенанта.

Тарета поначалу не желала ничего говорить, но как только узнала, что за ней следили, поспешила заверить господина в том, что Тралл пришел договариваться о мире. Блэкмур вскипел при самой мысли об этом. Он прогнал Лангстона и остальных стражников, после чего даже вдали от двери спальни была слышна ругань и звуки ударов.

С тех пор и до настоящего момента Лангстон больше не видел Блэкмура и узнавал о происходящем лишь по докладам Таммиса. Генерал-лейтенант отправил самых быстрых гонцов за подкреплением, но до его прибытия было еще не меньше четырех часов. Логичнее всего было бы принять орка, который все-таки пришел с белым флагом, и дождаться, пока явится помощь. Более того, правила этикета требовали, чтобы Блэкмур взял небольшую группу и выехал на переговоры с орками. Несомненно, он мог отдать такой приказ в любой момент. Да, это было логичнее всего. Если подсчеты верны (а Лангстон полагал, что так и было), армия орков немногим превышала две тысячи воинов. В Дарнхольде же находилось пятьсот сорок мужчин, из которых лишь менее четырехсот были обученными бойцами, имевшими боевой опыт.

С беспокойством наблюдая с мостков, Лангстон уловил движение на горизонте. Несмотря на большое расстояние, он отчетливо видел, что это была огромная зеленая волна, медленно поднимавшаяся по склону, и услышал размеренный, пугающий стук барабанов.

Армия Тралла.

Хотя утро было холодным, Лангстон почувствовал, как на коже у него выступил пот.

И вновь в сердце орка ненависть смешалась с жалостью.

– У нас нет желания снова вступать в бой с людьми, если только вы не вынудите нас защищаться. Но в ваших мерзких лагерях, Блэкмур, все еще томятся сотни наших братьев. Так или иначе они получат свободу. Мы можем достичь этого без лишнего кровопролития. Добровольно освободи орков из лагерей, и мы вернемся в леса, оставив людей в покое.

Блэкмур запрокинул голову и расхохотался.

– Ох, – проговорил он, утирая выступившие слезы, – ох, да ты шутник почище королевского шута, Тралл. Раб. Клянусь, даже твои бои не доставляли мне такого удовольствия. Ты послушай себя! Во имя Света, что за чудесная речь! Неужели ты думаешь, что понимаешь суть милосердия, а?

Лангстон почувствовал, что его дернули за рукав. Подскочив от неожиданности, он оглянулся и увидел Сержанта.

– Не сказать, чтобы я очень уж любил тебя, Лангстон, – прорычал тот с яростью во взоре, – но ты хотя бы трезв. Ты должен сейчас же заткнуть Блэкмура! Уведи его оттуда! Ты же сам видел, на что способны орки.

– Но мы не можем сдать крепость! – воскликнул Лангстон, хотя в душе ему этого хотелось.

– Нет, – ответил Сержант, – но нам нужно хотя бы отправить кого-нибудь на переговоры с орками и выиграть немного времени, пока не прибудут наши союзники. Он же послал за подкреплением, верно?

– Разумеется, послал, – прошипел Лангстон.

Услышав их разговор, Блэкмур смерил обоих взглядом налитых кровью глаз. Потом повернулся, чудом разминувшись со стоящим у стены мешком.

– А-а, Сержант! – проревел хозяин Дарнхольда, кренясь в его сторону. – Эй, Тралл! У нас тут твой старый друг!

Тралл вздохнул.