— Мне может быть столько лет, и это вам, несомненно, известно, мисс Тереза. — Связанный маг склонил голову набок и задержал взгляд на своей пленнице. — Знаете, произошло нечто странное, когда я стал расспрашивать нашу гостью о вас, Григорий. Поначалу она довольно-таки охотно отвечала на всевозможные второстепенные вопросы, но как только вопросы стали касаться вашего прошлого, Тереза на них ответить не могла. Даже под действием стимуляторов. — В глазах Франтишека сверкнул опасный огонек. — Ее сознание окутано такой плотной дымкой, что даже я не смог проникнуть в глубь него. Кроме того, пользуясь разнообразными источниками информации, я установил, что и ваше прошлое, Григорий, почему-то слишком непродолжительно. Такое впечатление, что до прибытия в Штаты вас попросту не существовало. Но даже для получения этих мизерных сведений потребовались все мои ресурсы. А ведь это странно, согласитесь — ведь вы не предпринимаете никаких попыток скрыться, спрятаться. Вас как бы не существует, и все.

— Я веду обособленный образ жизни.

— Пожалуй, я догадываюсь, в чем природа вашей обособленности. Знаете, Абернати был непроходимо глуп, хотя кое-что умел. — Смена темы разговора застигла Григория врасплох, но он сумел скрыть замешательство. — Он ведь был такой же, как мы с вами, не так ли? — продолжал Франтишек. — Ему было открыто больше, нежели другим. К такому заключению я пришел на основании того немногого, что мне поведала о вашей встрече с ним ваша очаровательная спутница. Абернати знал о доме. Скорее всего знал и о грифоне.

Григорий порадовался тому, что Франтишек сделал не совсем верные выводы. Это говорило о том, что связанный маг в конце концов не так уж непогрешим. Пусть думает об Абернати все, что ему в голову взбредет. Пусть болтает, может быть, проговорится о чем-то, что будет небесполезно узнать.

Николау помалкивал, но это, похоже, нисколько не смущало Франтишека. Он наклонился вперед, насколько позволили путы, и спросил:

— Многое ли вы помните о себе? Кто ваши предки?

На этот раз Николау не смог сдержаться и не сумел скрыть свою неуверенность. Франтишек, заметив это, злорадно усмехнулся. Григорий гадал, чья усмешка более зловеща — господина или его слуги.

— Так, значит, вы не всеведущи, верно? С грифоном вы близко знакомы, а это о чем-то говорит. У вас бывают видения, Григорий? Когда, мы с вами разговаривали при первой встрече, я решил, что вы такая же мелкая сошка, как все прочие, но теперь понимаю, что недооценил вас. — Франтишек откинулся на спинку кресла. — Является ли вам в видениях твердыня в горах? Видите ли вы того человека, что обитал в этой башне? Мне он частенько снится. Более того, мне снится, как он предвидел, что его предадут, и как сумел обмануть своих врагов, притворившись умершим.

«Та история, что мне рассказывал Фроствинг?» Насколько она правдива? Петер Франтишек, по всей вероятности, хотел поведать собственную версию, и Григорий вовсе не собирался прерывать его.

Но связанный маг и не подумал возвращаться к рассказу. Похоже, он несколько сожалел о том, что проговорился.

— Я состарился и стал болтлив. Конрад, если у меня снова развяжется язык, будь добр, останови меня.

Не спуская глаз с пленников и держа обоих под прицелом, свинорожий камердинер ответствовал:

— Будет исполнено, господин Франтишек.

Связанный маг снова обратился к Григорию и Терезе.

— Я попусту трачу время. Заклятие, наложенное на дом, вот-вот свершится, повелитель грифона готов заполучить жертву, созданную его каменным прихвостнем. Однако он совершил ошибку. Он не предусмотрел того, что появится человек с хорошей памятью и нарушит его план. Я знаю, что задумал тот, что обитает в доме, знаю, как он использовал собственных врагов во время смертельной схватки с ними, как тем самым обеспечил себе победу.