«Отстраненность от всего – весьма неплохая идея, – подумала она. – По крайней мере, сейчас. Давайте рассмотрим проблему беспристрастно и отстраненно. Умерли какие‑то люди. Мне сказали, что они были плохие. Хотя я не знаю абсолютно точно, что на меня напали именно они, все же доводы против них достаточно веские: это их башмаки прошлись по моим ребрам. Следовательно, эти люди заслужили наказания. К тому же если они и умерли, то не я же их убила. Я не просила об этом, не устраивала этого. А значит, случившееся не имеет ко мне никакого отношения».

И снова в памяти возник урок.

– Избегать страсти не значит побеждать ее, – произнес Константин. – Послушники школы Радрита так и не поняли этого. Они не преодолевали страсть, а просто отрицали ее. Вот почему их так страшила власть. Они знали, что она опасна. Власть очень легко может стать рабой страсти. И особенно той страсти, которую вы не признаете, не хотите замечать.

В «Эльтон» ворвался с улицы какой‑то крик, но он не прервал нить воспоминаний. Живая картина урока нисколько не поблекла.

– Верно, что человек, ставший рабом власти, не свободен, – произнес Константин. – Но верно и то, что не свободен человек, избегающий ее. Так как страсти являются неотделимой составной частью человеческой натуры, то, подавляя и игнорируя их, невозможно быть полноценным человеком.

Учение школы Радрита содержит принципиальную ошибку: слабыми делают нас не страсти вообще, а неуправляемые страсти.

Объедините страсть и разум. И вы получите свободного человека. Это реальный  человек. И он сможет освободить других.

Именно в этом и заключается одна из возможностей плазмы.

Айя снова немного отпила вина.

«Если эти смерти не имеют ко мне никакого отношения, то почему бы мне не спросить у Константина о том, что случилось? – мысленно произнесла Айя. – И почему я не спрашиваю? Да потому, что боюсь услышать прямой ответ».

Мысленно Айя снова перенеслась на урок.

– Похоже, что сегодня моя лекция не достигла намеченной цели? – спросил Константин, вновь посмотрев Айе в глаза. – Вы заняты вашими собственными мыслями.

– Да, – призналась она, не поворачивая головы в его сторону.

– Возможно, мои рассуждения носили слишком абстрактный характер, – высказал он предположение. – Я хотел подвести вас к выводу о том, что мои конечные цели вовсе не абстрактны, а конкретны. Новый Город‑Власть‑Свобода. И это не для меня одного, а для всех. Да, при этом не исключены жертвы. В столь консервативном, замшелом мире, как наш, где уже в течение тысячи лет не происходило никаких коренных перемен, путь революции не может быть гладким и легким. Поэтому некоторая жестокость сейчас может предотвратить большое кровопролитие потом.

Наконец она заметила сидевшего рядом с ней в машине Константина, который давно пытался обратить на себя ее внимание. Сейчас он вдруг схватил ее за локоть. Айя часто во время уроков ощущала пожатие его пальцев, но тогда это значило совсем другое. Сейчас же из него изливался иной поток энергии. Айя заглянула ему в глаза и увидела в них… страсть . Девушка с испугом осознала, что этот огонь в его глазах непривычен для нее.

За этим огнем таилась жадная, неистовая, всепоглощающая, не знающая компромиссов, оков и преград страсть. Никакая школа Радрита не могла бы подавить это .

– Послушайте, Айя, – произнес он горячим шепотом, который в ушах девушки отдавался громом. – Если Новый Город восстанет из руин, то любая жертва, – да, да, любая  – будет оправдана… Иначе этот мир так и останется тюрьмой!

Его пальцы стиснули ее руку сильнее всяких тисков, и Айя понимала, что вырываться не стоит.