— Боже!

Его пальцы погрузились в теплый шелк ее волос. Она больше не колебалась. Ее влажный, теплый язык скользил по его напряженной плоти, лаская и будоража.

Он наслаждался этими мгновениями любовного экстаза. Но вот наслаждение стало таким острым, что причинило ему боль — так сильно он желал ее. С хриплым диким криком он подхватил ее на руки и с силой опустил ее на свою пылающую жаждущую плоть. Она широко распахнула глаза, испугавшись его необузданной силы, и тихо вскрикнула, обхватив ногами его талию.

Она подчинилась…

Никогда в своей жизни он не испытывал такого всплеска страсти. Никогда еще он так остро не жаждал обладать женщиной, как сейчас. Никогда еще с таким наслаждением он не погружался в мягкую женскую плоть. Сжигавшая его лихорадка заставила забыть обо всем. Он стал двигаться, все яростнее проникая в нее, все настойчивее желая утопить разбуженное желание, которое, словно лавина, стремительно несло его неведомо куда. Но вот еще несколько мучительных судорог — и его семя извергается во влажную, теплую ночь Мелисанды.

Она бессильно замерла в его объятиях. Ему оставалось молиться лишь о том, чтобы он случайно не повредил ее, дав волю своим желаниям. Осторожно, словно ребенка, он подхватил ее и отнес на кровать.

— Я больше никогда не буду сомневаться в том, что ты держишь данное тобою слово, — нежно прошептал он.

— А как насчет вас, милорд? — спросила она, наконец открыв глаза.

— Я не откажусь ни от единого слова, данного тебе, Мелисанда. Я никогда не позволю тебе покинуть меня.

Она утомленно закрыла глаза. Ему показалось, что в уголке ее рта прячется тень улыбки.

Он снова припал к ее губам, ему ужасно хотелось шепнуть ей кое-что на ухо.

Я люблю тебя.

Нет, он должен держать себя в руках!

Он не может говорить с ней об этом. Конар снова поцеловал ее губы, он очень хотел отблагодарить Мелисанду за то наслаждение, которое он только что испытал.

И он начал ласкать ее. Медленно, нежно. Пальцами, губами, языком. Постепенно он опускался все ниже, ниже, и вот уже его язык скользит по нежной шелковистой коже ее бедер. Он теребил тихонько ее соски, он снова и снова ласкал ее бедра…

Наконец он встал на колени возле кровати, властно взял ее за локти и вплотную придвинул к себе. А потом тихонько раздвинул ей ноги и припал губами к ее лону, влажному, ароматному. Дыхание ее участилось, она вся напряглась и тихонько вскрикнула от наслаждения, а его язык еще долго ласкал нежные, чувствительные складки кожи. Наконец он приподнялся над ней, желая добиться от нее в эту ночь еще одной вещи.

— Скажи, что ты хочешь меня, Мелисанда.

Она широко распахнула влажные, полные и укора глаза.

— Я…

— Не могу, — докончил он за нее. — Неправда, сударыня, вы можете сделать это!

Он провел ладонью по ее лицу, не сводя с нее требовательного взгляда. В ее глазах загорелся гнев.

— Я хочу тебя! — прошептала она.

— Имя, мое имя, Мелисанда.

— Я хочу тебя… викинг! Он хрипло рассмеялся в ответ и хрипло шепнул ей в самое ухо:

— Мое имя, Мелисанда. Она тихонько вскрикнула, вцепилась ногтями в его плечи и спрятала у него на груди лицо.

— Я хочу тебя, Конар.

И она снова почувствовала тяжесть его тела.

— Я иду к тебе, я иду к тебе!

Глава 17

Путь домой оказался намного приятнее, чем путешествие в Руан. Конар был необычайно внимателен и нежен с Мелисандой, и их отношения, казалось, способны были измениться в лучшую сторону.