– Мерзавцам известно, что мы здесь, – предположил Финан.

Двое вглядывались в деревья, явно высматривая нас, потом замахали ветками, словно желая сделать свое послание более ясным.

– Не очень хотелось бы высовываться, – с досадой проговорил я. – Но раз они предлагают мир, давайте посмотрим, что это за люди.

Вместе со мной вниз по склону поехали Финан, Эгил, Торольф и Ситрик. Склон покатый, но берег реки был опасно обрывистым и скользким из-за ила. Сам же поток вздулся после недавнего ливня, бежал стремительно, при этом еще и подтопил густые камыши по кромке воды. Один из всадников с веткой подвел лошадь к противоположному от нас берегу:

– Король просит тебя не переходить через реку.

– Что за король?

– Все короли. Ты согласен соблюдать перемирие?

– До наступления темноты, – отозвался я.

Посланец кивнул, бросил громоздкую ветвь и погнал коня к самому большому отряду. Тот тем временем проехал некоторое расстояние по направлению к Сестеру, затем остановился у дощатого моста, перекинутого через реку. Там всадники развернулись и стали глядеть на дорогу в том месте, где она уходила слегка на подъем к невысокому гребню, на котором ждали другие конные. Гребень этот, слишком низкий, чтобы назвать его вершиной холма, пересекал дорогу.

– Что они делают? – спросил Ситрик.

Ответ дал Эгил:

– Отмечают место для боя.

– Поле битвы? – проговорил Финан.

– Там у них не копья. – Эгил кивнул на всадника с длинной связкой. – Это жерди орешника.

– Наглые ублюдки. – Финан сплюнул в сторону речки. – У Этельстана наверняка найдется что сказать по этому поводу.

Эгил, скорее всего, был прав. Противник выбрал поле для битвы и посылал вызов Этельстану, где бы тот ни находился. Так велела древняя традиция норманнов. Как только вызов принимался, все набеги и грабежи прекращались. Враг будет ждать, даст бой на определенном им месте, и побежденному полагалось принять те условия, которые продиктует ему победитель.

– Что, если Этельстан не согласится? – поинтересовался Ситрик.

– Союзники осадят Сестер. И вторгнутся в Центральную Мерсию. – Я посмотрел на восток, на дымы пожарищ, устроенных отрядом, который мы видели на прибрежной тропе. – А потом пойдут дальше на юг. Они хотят сокрушить Этельстана и его королевство.

Люди, прежде ждавшие на невысоком гребне, направились к нам.

– Анлаф. – Финан кивнул в сторону флага с соколом, который держал знаменосец.

Там был с десяток всадников во главе с самим Анлафом. Последний же, вопреки теплой погоде, поверх кольчуги набросил огромную медвежью шкуру. На шее у него сверкало золото, как и на конской сбруе. Король был без головного убора, если не считать тонкого золотого обода. Приближаясь к берегу реки, он ухмылялся во весь рот.

– Лорд Утред! Мы за тобой давно наблюдаем. Я бы мог тебя убить!

– Многие пытались, государь, – ответил я.

– Но я сегодня настроен благодушно, – весело продолжил Анлаф. – Даже жизнь твоего разведчика пощадил!

Он повернулся в седле и махнул людям на дороге. Трое из них поехали к нему, и, когда они приблизились, я разглядел, что один из них Эдрик. Руки у него были связаны за спиной.

– Он старый, как ты, – сказал Анлаф. – Ты знаком с моими спутниками?

Двоих я знал. Селлах, сын Константина и принц Альбы, угрюмо кивнул мне, а рядом с ним стоял Торфинн Хаусаклюйфр, правитель Оркнейяра, более известный как Торфинн Раскалыватель Черепов.