– Ясное дело. – Я ухмыльнулся, потом погладил старинный кубок. – Но это все, что нам удалось найти.

– И кое-какие кости, – добавил Финан. – А вот демонов не обнаружили.

– Но пришло время наполнить могилы золотом и заселить демонами, – пояснил я.

Я устрою ловушку. Предложу Гутрфриту золото – больше золота, чем он мог когда-либо мечтать, и дам Элдреду то, что он хочет: убийство. Да, я нанесу удар первым и стану убивать безжалостно. Но чтобы ловушка сработала, ее следует расставить с умом и держать в тайне.

На приготовления ушла большая часть зимы. Древние, грубой работы предметы вроде отчеканенного камнем кубка или хищного вида крученого ожерелья мы трогать не стали, так же как и слитки, а вот подсвечники и кое-какие римские блюда расплющили в бесформенные куски. Этельстан потребовал в дань от Хивела двадцать четыре фунта золота, а когда мы закончили, в нашем распоряжении оказалось сто с лишним фунтов этого металла, упакованного в крепкий деревянный ящик. Работали тайком, помогали только Финан и мой сын, так что из Беббанбурга не просочилось ни слова про золото.

Элдред не переставал задирать меня, хотя и урывками. Время от времени налетали всадники, жгли житницы и амбары, угоняли скот. Они по-прежнему никого не убивали, не брали рабов, и пострадавшие сообщали, что налетчиками неизменно выступали норманны. Говорили они на норвежском или датском, носили на груди молоты, а щиты имели простые, без эмблем. Набеги стоили мне серебра, но серьезного урона не было. Постройки возводились заново, зерно присылалось из Беббанбурга, так же как коровы и овцы. Мы отряжали воинов патрулировать нашу южную границу, но я строго запретил вторгаться на земли Гутфрита. То была война без убийств и даже без схваток и в моем представлении выглядела бесцельной.

– Тогда зачем мы ее ведем? – сердито спросила Бенедетта.

– Потому что Этельстан этого хочет. – Вот все, что я мог сказать.

– Ты ему трон преподнес! Какая неблагодарность!

Ее возмущение заставило меня улыбнуться:

– Алчность сильнее благодарности.

– Ты его друг!

– Нет. Я владетельный лорд в границах его королевства, и он должен показать, что контролирует меня.

– Напиши письмо! Скажи, что ты предан ему!

– Он не поверит. Кроме того, это будет как соревнование, кто дальше пустит струю.

– Уфф! Мужчины!

– А он ведь король, ему полагается побеждать.

– Ну вот и помочись на него! Как следует!

– Ладно, – угрюмо согласился я.

И чтобы осуществить данное обещание, отправился вместе с Финаном, Эгилом и еще дюжиной человек на юг в конце зимы, когда снег еще лежал в тенистых высоких долинах. Мы пробирались по горам, предпочитая не пользоваться римской дорогой, а на привал останавливались в тавернах или маленьких усадьбах. Говорили, что присматриваем себе земли, и, возможно, народ нам верил, а может, и нет. Одеты мы были скромно, без золотых украшений, носили простые мечи и скрывали свои имена. За ночлег платили рубленым серебром. На путь до Чертовой долины у нас ушло четыре дня, и она оставалась точно такой, какой я ее запомнил.

Долину со всех сторон окружали неприступные горы. Подойти к ней можно было лишь с юга, где шла с востока на запад римская дорога. В долине росли косматые сосны, по дну ее бежал ручей, берега которого были еще скованы льдом. Три погребальных кургана располагались по прямой линии в середине долины, трава на них была белой от инея. В курганах виднелись глубокие раны, обозначавшие места, где копали мы, а потом наверняка и деревенские жители из речной долины. Высокий камень, отмечавший южный край захоронений, упал и лежал на тонком слое дерна.