Он редко называл меня лордом – только когда хотел, чтобы я воспринял его слова всерьез.

– Значит, дадим им отпор?

– Вилтунскир тебя не прельщает?

– Мне там не место, – отрезал я. – Там слишком тепло, слишком сытно, слишком просто. Ты хотел бы жить в Вилтунскире?

– Нет, – согласился мой друг. – Мне нравится Нортумбрия. Здесь почти так же хорошо, как в Ирландии.

На это я улыбнулся:

– И что же мне делать?

– То, что мы делали всегда: драться.

Мы провожали взглядами Элдреда и его всадников, пока те не скрылись из виду.

Мы остались одни.

Часть вторая

Чертова работа

Глава 7

Хотя не совсем одни: Эгил-то был жив. Он гнал во весь опор, чтобы опередить преследователей, и добрался до дома за полдня до появления всадников Элдреда.

– Он пришел ближе к вечеру, – рассказал мне Эгил. – Увидел две сотни воинов за частоколом и скрылся в южном направлении.

– Две сотни?! – переспросил я. – Да у тебя нет столько!

– Раздал женщинам копья, прикрыл сиськи кольчугой, косы шлемом, и поди отличи! Да и к тому же иные из моих баб похлеще мужиков будут.

Как выяснилось, Элдред отправился от усадьбы Эгила под Беббанбург, а потом на юг в Эофервик, где, по слухам, разместился с более чем сотней западносаксонских воинов во дворце Гутфрита. Другой гарнизон уэссекцев стоял в Линдкольне, и это означало, что Этельстан стискивает Нортумбрию все более крепкой хваткой.

А отсюда, в свою очередь, следовало, что он наверняка прижмет Беббанбург. Но лето шло, а нас никто не трогал. Это было время, в течение которого мы пополняли наши кладовые, усиливали укрепления, и без того мощные, и без перерыва обходили дозором наши южные границы.

– Когда они появятся? – спросила у меня Бенедетта.

– После сбора урожая, естественно.

– А может, и не придут?

– Придут.

Мои друзья в Эофервике наверняка дадут мне знать, если смогут, а друзей в этом городе у меня хватало. Там жил Олла, владелец таверны, дочь которого, Ханна, вышла замуж за Берга. Подобно всем кабатчикам, он знал все сплетни, а его шлюхи сообщали ему на ушко выведанные у клиентов секреты. Там обитал одноглазый Болдар Гуннарсон, по-прежнему состоявший в ближней дружине Гутфрита, а еще священники, служившие у архиепископа Хротверда. Все эти люди, а также кое-кто помимо них, находили способы передать мне весточку. Послания от них прибывали с путниками, на купеческих судах. С того дня, как я унизил Элдреда, все донесения твердили одно и то же: юнец жаждет мести. Пришло письмо от Гутфрита, хотя стиль его выдавал авторство западного сакса. В нем король требовал изъявить ему покорность и принести клятву, а если я откажусь преклонить колени, грозил разорить мои владения с целью взять причитающуюся с меня дань.

Я сжег письмо и послал предупреждение Ситрику, командовавшему гарнизоном в Дунхолме, на южной моей границе, а также во все деревни и поселения на моей земле, но опять ничего не произошло. Ни один воин не прискакал из Эофервика, ни одна усадьба не сгорела, ни одна корова или овца не пропала.

– Он ничего не предпринимает! – заявила с презрением Бенедетта. – Может, боится тебя?

– Ждет приказа Этельстана, – пояснил я.

Король находился в далеком Винтанкестере, и Элдред явно опасался выступать против меня без одобрения Этельстана. Одобрение это, видимо, было дано, потому что к исходу лета до нас дошла весть о прибытии в Эофервик четырех западносаксонских кораблей с еще сотней воинов и большим сундуком серебра.