Прежде чем они достигли Неварсина, пришлось претерпеть еще одну ночевку в чистом поле. На следующее утро Орейн собрал слуг и приказал им заняться осмотром червинов. «И чтоб комар носа не подточил», – добавил богатырь. Слуги мрачно выслушали его, потом Ромили услышала, как один из них пожаловался другому:

– Почему бы сопляку не заняться животными? Его же и наняли для того, чтобы он ухаживал за ними. Это его работа, а не наша!

– Скорее всего, – мрачно буркнул Аларик, – этот Орейн уже трахнул гаденыша. Птицы – это только для отвода глаз. Этого сопляка взяли для развлечений, а не для ухода за птицами. Вы думаете, лорд Карло откажет своему телохранителю и дружку? Да ни за что в жизни!

– Ты бы придержал свой грязный язык, – заметил третий. – Как ты вообще смеешь говорить такие непристойности в адрес благородных людей! Лучших из лучших… Кто из нас может пожаловаться на дома Карло? Он что, плохо с нами обращается? Он остался верен Каролину. А что касается Орейна, то он сводный брат короля. Ты что, не знаешь? Он только на первый взгляд грубиян и деревенщина, а когда надо, может изъясниться очень даже благовоспитанно. Совсем как дом Карло… Или кто‑нибудь из лордов Хастуров. Что касается его вкусов, то мне плевать, с кем он спит – с женщиной, парнишкой или рогатым кроликом; лишь бы не с моей женой.

Ромили, невольно услышавшая эти слова, сразу покраснела, нестерпимо запылали уши. Воспитанной в семье, где исповедовали религию христофоро, ей и в голову не могло прийти, что о таких гнусностях можно говорить вслух. Этот разговор окончательно уверил ее во мнении, что мужская компания значительно более скверная, чем женская. После того что она услышала, Ромили было стыдно подходить к Орейну и дому Карло, всю ночь она провела, свернувшись клубочком, между улегшихся на землю червинов, чтобы хоть как‑то согреться. К утру она дрожала от холода и решила подсесть к костру. Заодно сварила себе кашу, поела горяченького, однако так до конца и не согрелась. А когда отправилась с рассветом кормить птиц, ее знобило… Аларик еще вчера добыл на охоте двух рогатых кроликов. Тушки уже подпахивали. Преодолевая тошноту, Ромили порезала мясо кусками, отнесла стервятникам… Тут на девушку напал чих, и дом Карло, седлающий свою кобылу, бросил на нее пристальный взгляд и спросил:

– Надеюсь, ты не очень замерз сегодня, мой мальчик?

Ромили едва слышно прошептала, что все нормально, при этом отвела глаза в сторону.

– Давай‑ка поговорим начистоту, – нахмурился Карло. – Здоровье каждого из сопровождающих меня людей – моя наиглавнейшая забота. Не меньшая, чем сохранность птиц… Люди находятся под моим присмотром, как птицы под твоим. Я просто не имею права пренебрегать моими людьми, у меня их не так много. Иди сюда, – позвал он, и Ромили покорно приблизилась к нему. Он положил ладонь ей на лоб. – Ты простыл. Как ты теперь можешь отправиться в путь? Ладно, что, да как, да почему – спрашивать уже поздно, сегодня к вечеру мы будем в монастыре. Если ты по‑настоящему заболел, отлежишься в тепле. Добрые братья присмотрят за тобой.

– Со мной все в порядке, – попыталась возразить Ромили, хотя ее состояние не нравилось ей самой. Не хватало еще заболеть! Если она свалится в жару, все очень быстро узнают, что она девушка.

– У тебя одежда теплая? – тем временем продолжал допытываться дом Карло. – Орейн, ну‑ка подбери ему что‑нибудь согревающее.

Он по‑прежнему касался ее лба. Вдруг выражение его лица резко изменилось, он удивленно глянул на Ромили, и на мгновение ее бросило в холодный пот – она была уверена, что теперь он знает. Как это получилось, сам ли догадался, ларан помог – девушка объяснить не могла.