– Прости, – пробормотала она. – Я забыла, что ты не знаешь этого.

Хэнку хотелось подхватить ее на руки и осыпать поцелуями, но вместо этого он встал и дрожащей рукой налил себе виски.

– Теперь я могу расслабиться, – смущенно произнес он. – Ты не знаешь, что я пережил, за последние несколько часов. Я думал, что ты чем-то больна или что-то не в порядке с ребенком. Я передать тебе не могу, что со мной творилось.

– Правда?

Хэнк отвел взгляд в сторону.

– Прости, – прошептала она, поджимая губы, – я не могла, как следует объяснить. Я чуть с ума не сошла.

– Не удивительно, – мягко сказал он. – Мне следовало пойти с тобой. Я бы позаботился о тебе. И каким чудом ты в таком состоянии добралась домой? Хорошо, что у нас нет второй машины, я бы места себе не находил, если бы ты была за рулем.

– Ничего, я приехала на автобусе.

– Представляю твое потрясение от этого известия, – сказал Хэнк, потирая влажные от слез глаза.

– Ты выглядишь разбитым, – с сочувствием сказала Рэйчел. – Смотри-ка, у тебя даже глаза устали – наверное, это оттого, что в течение многих часов тебе пришлось напряженно смотреть на дорогу. Спасибо, что пришел. Прости за то, что заставила тебя приехать, но мне нужно было рассказать тебе эту новость.

Глаза Хэнка светились. Он думал о том, как будет любить своих малышей. Это было чудесно.

Но было и что-то другое, вызвавшее у него этот прилив нежности. Неужели его решение держаться подальше от Рэйчел начинало ослабевать? Впрочем, этого и следовало ожидать. Она выглядела такой ранимой и такой очаровательной в своем бледно-оранжевом платье с глубоким вырезом, открывающим ее стройную шею. Она была опасно хороша.

– Я очень сожалею о том, что не пошел с тобой к доктору, – искренне признался Хэнк.

– Я тоже. Ты бы не позволил мне метаться по кругу, как обезглавленной курице. Когда доктор обследовал меня, он сначала думал, что во мне один ребенок, но только с дефектом. Я была в ужасе... – Ее голос задрожал, и она внезапно расплакалась.

– О, Рэйчел!

Глубоко раскаиваясь в том, что он остался в Стемфорде вместо того, чтобы отправиться с женой к врачу, Хэнк подошел и сел рядом с ней на диван. Рэйчел всхлипывала, он не удержался и обнял ее, но при этом твердо запретил себе ее целовать. Она была его старым другом, который нуждался в утешении и понимании.

– Я скоро, стану похожа на бочонок и навсегда потеряю форму, – скорбно сказала Рэйчел, закрывая ладонями заплаканное лицо.

Хэнк погладил ее по плечу.

– Ты восстановишь свою фигуру. Если нужно, мы наймем тебе личного тренера, и ты снова будешь лучше всех. Хотя я сомневаюсь в том, что это понадобится. Тебе и без того придется много суетиться.

– Не сомневаюсь, – тяжело вздохнула Рэйчел. – Двое детей одновременно. Это кошмар! И еще они сказали, что мне, возможно, не обойтись без кесарева сечения. Я не хочу этого, Хэнк! Я хочу, чтобы все было естественно, как я это представляю себе. Я хочу, чтобы играла приятная, легкая музыка, чтобы в комнате был приглушенный свет и струился запах благовоний. А вместо этого меня, по всей вероятности, накачают лекарствами, вызывающими схватки, чтобы роды начались в удобное для больницы время, потому что им нужен специалист по приему близнецов. Я буду без сознания, когда все произойдет! – причитала она сквозь слезы.

В порыве отчаяния она крепко прижалась к нему.

– Я хочу видеть, как появятся мои малыши! – продолжала она.

– Успокойся, Рэйчел, тебе нельзя расстраиваться.