|
– Вероятно, на то есть свои причины, – невозмутимо ответил Стэнтон. – Отличный джем. Не желаете попробовать? Реджи не хотел. Некоторое время он сидел, хмуро глядя в чашку с кофе, а затем спросил: – Вы сказали, пьянство едва не разрушило ваш брак. Что же произошло? Стэнтон неопределенно пожал плечами: – Однажды утром, а точнее, днем, проснувшись, я обнаружил, что Элизабет и детей в доме нет. Жена собрала детские вещи и вместе с сыновьями вернулась к своим родителям. В течение двух недель она не хотела меня видеть. Более того, сюда приезжал адвокат ее отца, чтобы обсудить вопрос о разводе. Реджи с изумлением уставился на собеседника: – Но ведь вы с тетей Бет всегда были не разлей вода! – Боюсь, не всегда. – На худощавом лице Стэнтона появилось хмурое выражение, вызванное неприятными воспоминаниями. – Когда Элизабет в конце концов все же согласилась со мной поговорить, она заявила, что ей надоело ложиться спать в одиночестве, в то время как я напиваюсь до бесчувствия, что она устала вести домашнее хозяйство и вдобавок управлять имением и не может больше видеть, как дети прячутся от отца, ибо никогда невозможно угадать, что ему взбредет в голову в следующий момент. В общем, она сказала, что черта с два будет это терпеть. Реджи попытался представить себе пухленькую, добродушную тетушку Бет сквернословящей, но это было почти так же трудно, как вообразить ее со шпагой в руках. И у него не укладывалось в голове, что дети Джереми Стэнтона могли его бояться. Заинтригованный рассказом крестного, он вынужден был спросить: – Ну и что же было дальше? – Хорошенько подумав, я решил, что гораздо приятнее проводить ночь в постели с женой, чем наедине с полудюжиной бутылок бургундского. Я сказал Элизабет, что брошу пить. – Стэнтон невесело улыбнулся. – Рассчитывал, что это будет совсем нетрудно. Элизабет заявила, что вернется, только если я полгода не возьму в рот ни капли. В итоге на то, чтобы бросить пить, у меня ушел год. С тех пор я не употребляю спиртного. Дэвенпорт вспомнил, что во время визита в Стрикленд крестный ответил отказом на его предложение выпить и пил только воду в тот вечер, когда Реджи у него обедал. Значит, это был не каприз, а выработанная годами привычка, железное правило. – А мои родители? У них тоже были какие то проблемы? – Ситуация сложилась совершенно аналогичная. Более того, их семейный кризис совпал по времени с нашим. Именно по этой причине я не знаю многих подробностей. Все происходило на ваших глазах – возможно, вы, попытавшись как следует, что нибудь вспомните. – Что толку, если я и вспомню? – огрызнулся Реджи. – Вы могли бы провести какие то аналогии с вашей собственной жизнью, – по прежнему невозмутимо ответил Стэнтон. – Вы хотите сказать, что я не умею пить? – Если вы пошли в отца, то скорее всего не умеете. – Стэнтон мрачно посмотрел на Дэвенпорта. – Впрочем, вам виднее. Охваченный бешенством, Реджи едва не обозвал Стэнтона старым дурнем, который вмешивается не в свое дело, но что то удержало его от этого. За последние несколько недель уже третий человек указывал ему на то, что он слишком увлекся алкоголем, причем все эти люди – из числа тех немногих, кто был к нему неравнодушен и искренне желал ему добра. Измученный похмельем, бессонной ночью и душевными терзаниями, Реджи, закрыв лицо ладонями, невнятно пробормотал: – Возможно, я и в самом деле слишком много пью, но ведь у меня нет ни жены, ни детей. Кому в таком случае от этого плохо? – Вам самому, разумеется, – мягко произнес Стэнтон. Повисла долгая пауза. Реджи задумался о том, что уже долгие месяцы он почти постоянно подавлен, и впервые ему в голову пришла мысль о том, что, возможно, это следствие пьянства. Да, сказал он себе, у него нет ни жены, ни детей, но зато у него есть Стрикленд. |
