Степан криво усмехнулся.

    -  А как он колдуна Черноморда отделал, - хрипло заржал пузатый рыжебородый купец. - Взял его за ефиопскую бороду и хрясть об телегу, тот даже крякнуть не успел, не то что заклинание произнести. И бил он его до тех пор, пока колдун этот не превратился в черного кота…

    -  Да ну?

    -  Годовой выручкой клянусь. Той, что за соболей получил. Кот чернющий, глаза сверкают, а шерсть огнем горит. Вот такая жуткая магия у этих ефиопов, Буду зовется.

    -  Так уж и огнем?

    -  Огнем, огнем! На Илье-то латные рукавицы были. Дернул он этого кота за хвост и стянул с него черную шкуру, а под шкурой оказался черный пес!

    -  Хорош врать, Пафнутий, - снова захохотали купцы. - Кота того Илья на живодерню сдал в умелые руки самому Мизгирю. Тот над этим исчадием поколдовал и чучело сделал, а затем продал одному сумасшедшему иудею, приехавшему из далекого Херусалима.

    -  Да, дела, - согласились остальные. - Скучно на Руси жить без Ильи стало. Где это видано, столько лет без ратных подвигов.

    -  А Кощея как он одолел, помните?

    -  Какого Кощея?

    -  Ну Бессмертного, ясен пень, что их у нас на Руси много, что ли?

    -  Понятное дело, не один аспид коралловый, - возразил рыжебородый купец. - Загибай персты, Яшка: Кощей Бледный Карпатский - это раз…

    -  Ты о том, что у крестьян кровушку пил?

    -  Во-во! Его еще Владькой иногда звали, фамилия Цепень. Так вот это - раз. Второй, Кощей Печорский, тоже, как и Цепень, на плетне осиновом жизнь закончил, по-заморски себя величал графом Орликом! Ну и Кощей Бессмертный Тьмутараканский - его-то Илья Муромец и прихлопнул одной левой.

    -  Одной правой, - поправил кто-то из купцов. - Вмазал страхолюдине прямо по забралу рыцарского шлема. Ну, шлем смялся в гармошку, Кощей вопит, Илья матерится, даже конь, говорят, у Муромца в тот момент не выдержал и человеческим голосом вещать стал.

    -  А что сказал, ведомо?

    -  Понятное дело, ведомо. «Хрен теперь снимешь!» - вот что конь Ильи тогда изрек.

    И купцы заржали.

    Степан зажмурился. От того, что несли эти пьяные дурни, у кузнеца сами собой сжимались и разжимались кулаки. Он-то знал всю правду! Ему-то было известно, как все обстояло на самом деле.

    -  А про Васю Лиска знаете? - продолжал веселиться рыжий купец.

    -  Не-а, валяй, братец!

    -  Случилось сие у Новгорода. Этот самый Васька был великий колдун. На кого глянет, тот в камень обращается. Вот такой дурной глаз у этого Василия был!

    -  Ну а Илья что?

    -  А что Илья? Илья как всегда - молодцом! Заложил накануне как следует - знал, что на поддатых богатырей этот самый Вася Диск никакого влияния не имеет!

    -  Снова врешь, Пафнутий, руку на отсечение даю. Как пить дать, только что выдумал.

    -  Никак нет, не вру. У пьяного-то перед очами все двоится! Вот и Вася Лиск, когда возник перед Ильей, тоже двоился. В общем, их обоих Муромец копьем булатным и пронзил…

    -  Двоих?!!

    -  Ну да, он ведь думал, что враг не один. В том богатыря-то и сила!

    -  Мудрено, - закивали купцы.