Все это создало Ленуару совершенно новое положение. Он уже видел тот день, когда, как равный, придет в «Холостой парижанин» и крикнет дядюшке Юннэ: «А ну-ка, хозяин, кролика по-орлеански и стакан красненького!»

И надо сказать, что Ленуар мечтал об этом дне. Он считал, что это будет для него первой ступенью лестницы, по которой он поднимется в отель своего дяди-инженера, обойдя неприступные стены Политехнической школы.

Между изучением теоретических трудов по физике и механике — иногда таких мудреных, что они с трудом укладывались в голове, — Ленуар любил перечитывать старинные сообщения об изобретениях и машинах. В рассуждениях, казавшихся порою наивными и неосновательными, Жан искал зерна здравого смысла; вникая в мысли изобретателей прошлых столетий, он пытался открыть в них нечто новое, оставшееся не замеченным или не понятым современниками. Но, если бы кто-либо прямо поставил ему вопрос: чего именно он ищет? — он вряд ли сумел бы дать четкий ответ. Ясного представления о цели исканий не было у него самого. Он твердо знал лишь одно: идея двигателя более совершенного, чем паровая машина, родилась, а раз так, то она не могла потеряться. Должны были быть люди, подхватившие ее! Не может же быть, чтобы промышленность никогда не предъявляла изобретателям требований на двигатель, приспособленный к индивидуальным надобностям маленького ремесленного хозяйства. Да взять хоть того же Папена, его пороховую машину…

Папен?!

При мысли о нем Жан вспомнил о прочитанной уже однажды книге бакалавра Дюльби де ля Фоша. Право, не идея ли Папена и Гюйгенса — сжигать порох внутри цилиндра и обходиться таким образом без топки, без парового котла, конденсатора и прочих сложных, громоздких и даже опасных устройств, — не эта ли идея поможет правильно решить вопрос создания небольшого двигателя?!

Ленуар предался размышлениям. Просматривая старые труды об изобретениях, он стал искать в них хоть что-нибудь, что говорило бы об идее порохового двигателя. Им овладело непреодолимое желание во что бы то ни стало решить задачу именно теперь. Он почти забросил мастерскую, сказавшись больным

Наведавшийся к нему Маринони нашел своего компаньона в таком виде, что поверил в болезнь: платье Жана было в беспорядке, борода небрита, волосы растрепаны. Итальянец с трудом узнал своего обычно франтоватого и опрятного друга. Он даже предложил было ему присылать пищу на дом.

Но Жан отказался. Сейчас ему было не до того. С лихорадочной поспешностью просматривал он наново работу де ля Фоша, надеясь найти что-то, может быть, пропущенное при первом чтении, но способное подобрать ключ к тайне действия взрывного двигателя.

Однако ничего нового он не нашел. Стала только еще яснее непригодность пороха как топлива для машины. Жану казалось, что, будь в распоряжении Папена менее интенсивно взрывающееся топливо, он, быть может, и решил бы свою задачу успешно.

Значит, необходимо прежде всего отыскать такое топливо. Придя к этому выводу, Ленуар почувствовал некоторое облегчение, точно часть работы была уже сделана.

В этот вечер Жан решил поужинать в «Холостом парижанине». Он спустился в знакомый зал и, заказав еду, уселся в дальний угол, погруженный в полумрак. Бывший гарсон хорошо знал привычку дядюшки Юннэ экономить на газе и потому, когда принесли еду, он, назло хозяину, велел зажечь рожок над своим столом.

— Извините, сударь, здесь разбит колпачок, рожок зажечь нельзя, — ответил гарсон. — Впрочем, позвольте, мы это сейчас исправим.

Гарсон взял винный стаканчик и, укрепив его вверх дном на розетке, открыл кран. Пока он возился со спичками, Жан почувствовал запах газа, успевшего наполнить стаканчик, и, видя неловкость гарсона, сам чиркнул спичкой, но едва он поднес ее к рожку, как раздался легкий взрыв. Подкинутый голубым языком пламени, стаканчик соскочил с розетки и разбился.