Кейт чувствовала, как в ней растет возмущение.

– А семейные отношения?

– У тебя не будет семьи, кроме Единства. И ты в полной мере почувствуешь его влияние. Эта близость, слияние – ты никогда не испытывала таких тесных связей – в огромной мере превосходят то, что дано чувствовать обыкновенному человеку.

Это уязвило Кейт.

– И мне тоже?

– Тут совсем другое. Неслившийся мозг не в состоянии понять то, что приходит потом.

– Значит, то, что нас с тобой объединяло, исчезло?

Жаннет кивнула:

– То, что у нас было, пришло к естественному концу.

– Что? – Кейт не могла поверить, что правильно поняла ее слова. – Что ты сейчас сказала?

– В Единстве нет места однополым связям. Они не служат нашим целям.

Если Кейт и испытывала какие‑то надежды, что та Жаннет, которую она любила, где‑то существует, то эти слова смыли последнюю надежду. Кейт отошла от нее к центру комнаты. Ей больше не хотелось ни о чем спрашивать, но она должна была все выяснить.

– Каким целям?

– Конечно, привлечению всех мозгов к Единству. Что повлечет за собой непрерывный приток других мозгов и неуклонное расширение Единства. А поскольку однополые отношения не влекут за собой появление потомства, они противоречат нашей цели.

– И вы уничтожаете их?

– Ничто не уничтожается. Просто Единство в своих границах не учитывает их.

– Оставим учет. А как же чувства? Любовь? Жаннет бросила на нее насмешливый взгляд:

– Любовь? Единство – вот что такое любовь, полная и безусловная. Блаженство и счастье, которые возрастают с присоединением каждой новой единицы. Никому не нужна любовь вне пределов Единства. Единственной потребностью станут труды по присоединению все новых мозгов, чтобы их становилось все больше и больше и наши миллионы все расширялись бы.

Заставив свои ноги двигаться, Кейт дюйм за дюймом приближалась к кухне.

– Такой график – не для людей, Жаннет. Этот распорядок предназначен для вирусов. Он нацелен лишь на одно: как можно больше владельцев тел, в которых можно размножаться. Вирус – это паразит, полный и законченный паразит. Он не способен даже размножаться самостоятельно. Он проникает в клетку, подчиняет себе клеточную структуру и перепрограммирует ее, чтобы создавать свои копии, которые, в свою очередь, завоевывают другие клетки. Вот для чего весь этот план, Жаннет: создавать все больше тел для размножения вирусов.

Жаннет двинулась за ней, всем своим видом напоминая миссионера, который старается обратить язычника. Она протянула руку к Кейт, но та увернулась от ее прикосновения.

– Ты не понимаешь, Кейт. Человек со стороны, наверно, не может понять все величие Единства.

С трудом прокладывая себе путь на кухню к микроволновке, Кейт испытывала ощущение, что бредет по грудь в воде, сопротивляясь мощному течению; она старалась противостоять отупляющему спокойствию, которое, вытесняя гнев и страх, овладевало ею.

– Вот уж я‑то могу. И прекрасно понимаю: Единство – это вирус. Овладев вашими мозгами, оно впечатывает в них – или в подсознание… или что у вас там осталось – порядок действий. Будь плодовитым и размножайся… размножайся… размножайся. Ничем иным больше не занимайся. Таков этический кодекс вируса. О нем вы и разглагольствуете.

С напряженным выражением лица Жаннет подошла поближе:

– Ты только задумайся, Кейт. Никаких наций, никаких границ. Никаких «я» и «не‑я», нет «моего» и «чужого» – источников всех конфликтов. Ничто не может принадлежать кому‑то одному, когда все принадлежит всем. Будущее Единства…

– Это стерильное существование, Жаннет! – Кейт стало трудно говорить.