— Слова слишком важны, чтобы доверить заботу о них механизмам. Мы ничего не имеем против граверов. Ничего не имеем против слов, которые надежно закреплены. Но слова, которые можно разобрать, а потом сделать из них другие слова… Это же чрезвычайно опасно! Мне казалось, ты тоже это не одобряешь?

— В широком смысле не одобрял и не одобряю, — подтвердил патриций. — Но долгие годы управления этим городом, ваше преосвященство, научили меня одной очень важной вещи: вулкану тормоза не приделаешь. Иногда разумнее позволить событиям развиваться естественным путем. Вскоре они перестают развиваться и умирают. Так происходит чаще всего.

— Раньше, Хэвлок, ты не отличался столь снисходительным отношением, — заметил Гьюнон.

Патриций посмотрел на него холодным взглядом, который длился ровно на пару секунд дольше, чем того требовала комфортность.

— Гибкость и понимание всегда были моим девизом, — сказал он.

— О боги, правда?

— Абсолютная. А сейчас я хочу, чтобы ты и твой брат, ваше преосвященство, проявили некоторую гибкость. Напоминаю, это предприятие основано гномами. Кстати, ваше преосвященство, назови-ка мне самый крупный гномий город.

— Что? О… Сейчас вспомню… По-моему, это…

— Да-да, именно так все и реагируют. Но на самом деле это Анк-Морпорк. Здесь сейчас живет более  пятидесяти тысяч гномов.

— Не может быть!

— Уверяю тебя. Недавно мы установили очень хорошие связи с сообществами гномов Медной горы и Убервальда. Имея дело с гномами, я всегда старался, чтобы дружественная рука нашего города была слегка наклонена вниз. Кстати, учитывая нынешнее временное охлаждение в наших отношениях, все мы весьма рады, что баржи, груженные на гномьих рудниках углем и осветительным жиром, прибывают в город каждый день. Улавливаешь, что я имею в виду?

Гьюнон бросил взгляд на камин, в котором тлел одинокий кусочек угля.

— Кроме того, — продолжил патриций, — игнорировать этот новый тип, гм, отпечати становится все сложнее. Крупные отпечатни уже существуют в Агатовой империи, а также в Омнии, о чем ты наверняка знаешь. Именно из Омнии в огромных количествах поставляются «Книга Ома» и памфлеты, которые там так популярны.

— Фанатичные бредни… — пожал плечами Гьюнон. — Ты давно должен был их запретить.

На сей раз взгляд патриция был куда более продолжительным.

— Запретить  религию, ваше преосвященство?

— Ну, под запретом я имел в виду…

— Никто и никогда не называл меня деспотом, ваше преосвященство, — отчетливо произнес лорд Витинари.

— По крайней мере, дважды, ха-ха-ха, — решил разрядить обстановку Гьюнон Чудакулли.

Правда, слегка неудачно.

— Прошу прощения?

— Я сказал: по крайней мере, дважды… Ха-ха-ха.

— Вынужден извиниться, но я действительно не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Так, небольшая шутка, Хэв… ваше сиятельство.

— А. Шутка. Ха-ха, — сказал лорд Витинари. Слова завяли еще в воздухе. — Да. Так вот. В общем и целом омниане обладают полной свободой в том, что касается распространения благих вестей, поступивших от Ома. Однако не стоит унывать! Думаю, Ио не менее исправно снабжает вас своими благими вестями.

— Что? О да, конечно. В прошлом месяце он немного простудился, но быстро поправился.

— Грандиозно. Воистину благая весть. Не сомневаюсь, наши отпечатники с радостью распространят ее по городу. Удовлетворят все ваши требования, даже самые строгие.

— Стало быть, ваше сиятельство, вы печетесь только о нашем благополучии?

— Разумеется, — подтвердил лорд Витинари. — Мои мотивы, как всегда, абсолютно прозрачны.

Гьюнон подумал, что «абсолютно прозрачны» может означать одно из двух: либо эти самые мотивы видны насквозь, либо их просто нельзя увидеть.