– Ну будет, будет вам, – ласково сказал он, поглаживая их по головкам. – Здесь я, родные, никуда от вас не денусь… Ну, здравствуй, Авива…

Взгляд его с откровенным неодобрением скользил по ее светлому нарядному платью.

– Здравствуй, Дмитрий, рада видеть тебя, – ответила мадам Бабанова голосом, в котором не было и капли радости. – Не ожидали тебя… Кажется, по плану Федора Козьмича срок твоей экспедиции был рассчитан до августа…

– Какие теперь планы, когда брата без меня похоронили…

Авива Капитоновна поняла, что выдала свои мысли, и попыталась сгладить:

– Чудесно, что вернулся… Нам тебя не хватало… Сообщил бы телеграммой о приезде, отправила бы за тобой карету на вокзал…

– Ничего, я по-простому, на извозчике, – ответил Дмитрий Федорович, усаживаясь и обнимая Астру и Гаю, которые прыгнули к нему на колени. – Значит, порядки поменяла уже… Ужинаете в большой гостиной. Или праздник какой?

– Считай, что попал на девичник, дядюшка, – сказала Астра, прижимаясь к его груди и зажмурившись от нахлынувшего счастья.

– Девичник? Вот оно что… А у кого же свадьба? Неужто вас, милые, выдают?

Гая приложила палец к губам, но Астра показала ей «звериный оскал», дескать, без тебя знаю:

– Меня замуж выдают, и маменька выходит за графа Урсегова, – пожаловалась она.

– Вот оно как, значит… А красавец с фонарем под глазом – твой жених?

– Мой! – выдохнула Астра. – Чиновник полиции… Спаси меня, дядюшка…

– Надо же, и с графами породнимся, и полицейского в семью пустим, – сказал Дмитрий Козьмич, буравя взглядом мадам Бабанову.

Она не испугалась, не дрогнула и ответила вызывающе:

– Теперь в доме другие порядки, Дмитрий… Многое изменилось и изменится…

– Я уж вижу, – сказал он и поцеловал в затылки сестер. – Ну-ка, кровиночки мои, идите пока к себе, нам с матушкой вашей надо потолковать… Теперь ничего не бойтесь, я с вами и в обиду не дам…

Стиснув дядину шею в объятиях, Астра смачно чмокнула его и соскочила с колен. Гая неумело ткнулась ему в плечо. Когда за девицами затворилась дверь, Дмитрий Козьмич налил себе вина и осушил бокал одним глотком. Отодвинув стул подальше, Авива Капитона села против него, бесстрашно не опуская глаз.

– Желаешь получить объяснения, не отдохнув с дороги? – спросила она.

Дмитрий Козьмич вытер кончики усов салфеткой и отбросил в сторону.

– Объяснений? Нет, не желаю… Как объяснить, что вдова в праздничном платье разгуливает, так еще завтра замуж собралась сама и дочку выдает… Мало того что траур не соблюла, так еще полицейского в родство принимает. Это какой же стыд… Как людям в глаза смотреть будем? Фамилия Бабановых больше ста лет в купеческом сословии числится, и никогда позора не имели… Почет и уважение одно… Что же теперь будет? Как в сословии о нас подумают? Никто ведь дела иметь не станет, руки мне не подадут… Что ж ты натворила, дурья башка? Или, думаешь, Федор умер, так на тебя управы не найду…

Кулак, крепкий, крестьянский, лег между тонкого севрского фарфора. Даже в покое от него исходила сила. В ответ мадам Бабанова тоже положила на стол свой кулачок.

– Вот что, Дмитрий, забудь о подобных замашках… Ты здесь не хозяин. По завещанию Федора Козьмича ты назначен пожизненным директором фирмы с окладом в двадцать тысяч годовых, в твоем распоряжении весь третий этаж дома… Живи и радуйся.