– Широко пожил купец Бабанов, – сказал Лелюхин.

– Жил широко, умер быстро… Актаев на месте?

– Уже засел… Мальчишка цепкий, своего не упустит… Что теперь?

– Ждать, – ответил Пушкин и добавил: – Только ждать…

Правило V. Венчание

После этого гости расходятся по домам и запрягают лошадей.

Проверив ведомость, Фельдман нашел приходный номер и вынул из ячейки шкафа бандероль в оберточной бумаге. Молодой человек назвал имя – Дмитрий Бабанов – и получил из рук заведующего посылку. Вежливо приподняв шляпу, он повернулся, чтобы покинуть почтовое отделение. На его пути оказался невысокий молодой человек неприметной наружности.

– Господин Курдюмов, Ардалеон Евстафиевич? – спросил он так весело, будто хотел напроситься на свадьбу.

– Да, а в чем, собственно, дело? – ответил жених приветливо.

– Извольте предъявить посылку…

Вместо того чтобы послушать добрый совет, Ардалеон прижал пакет к груди.

– Что это значит? – возмутился он.

– Вы задержаны сыскной полицией на месте преступления с поличным, – сказал Актаев, вытаскивая из кармана пальто французские браслеты и звякая ими с явным удовольствием. – Раскрываем посылку…

Ардалеон помотал головой, будто ему снился кошмар, попятился и воткнулся во что-то мягкое. Повернув голову, он увидел направленный на него взгляд, от которого его юное тело, ожидавшее радостей брака, похолодело и потеряло все желания. Конторщик съежился, но посылку не выпускал.

– Как вы сме-и-и-и-ет-и-и, – пропищал он. Голос отказался ему служить.

– Господин Фельдман, прошу быть свидетелем, что господин Курдюмов не желает добровольно предъявить полученное, – сказал Пушкин, мягко подталкивая Ардалеона к Актаеву.

Заведующий проникся важностью момента и подтвердил.

– Прежде чем посылка будет вскрыта, прошу занести в протокол: на обратной стороне коробки печенья «Эйнем», набор «Экстра», должна находиться надпись: «сыск», – продолжил Пушкин и обратился к Лелюхину, который развернул походную конторку с чернильницей и бумагой. – Василий Яковлевич, фиксируйте… Господин Фельдман, прошу смотреть внимательно…

От всего происходящего юный Ардалеон окончательно растерялся и не понимал, что нужно отдать посылку. Пока Актаев не вырвал силой. Под бумагой оказалась коробка «Экстра». Перевернув жестянку вверх дном, Акатаев показал свидетелю Фельдману надпись, сделанную белой краской.

– Прошу открыть…

Подцепив за край, Актаев сорвал крышку, украшенную растительным узором, и перевернул. На почтовый стол посыпалось печенье разнообразных форм. Со дна коробки выпали сторублевые купюры, свернутые в трубочку и перевязанные алой лентой. Пушкин попросил Фельдмана пересчитать. Заведующий старательно развязал бантик узла и умело пошелестел ассигнациями.

– Тысяча рублей, – ответил он. – На глаз бы вам сказал…

– Василий Яковлевич, занесите в протокол номера ассигнаций, – сказал Пушкин и подошел к Ардалеону. Жених выглядел окончательно потерянным для свадьбы и прочего. – Доказательства шантажа исчерпывающие. Признание мадам Бабановой у нас имеется. За данное преступление вам и вашему отцу суд может назначить от года до трех лет каторги.