Я останавливаюсь за углом, облокачиваюсь спиной о стену и некоторое время просто слушаю.

— А это что за фигня? — спрашивает первый голос, после того, как его дружки заканчивают с очередной партией оскорблений.

Тут я выхожу и вижу, как эти трое окружили Наташу, которая забилась в угол и сидит на полу, обхватив колени руками. В руках у одного из них ключи.

— Я возьму себе! — он отрывает от связки брелок с пушистым серым медведем.

— Фу! — тут же вступает его приятель. — Брось! Заразишься еще!

— СПИД так не передается! — со знанием дела отвечает первый засранец.

— Еще как передается! — вступаю я. — Так что лучше брось!

Трое пацанов вздрагивают от неожиданности и даже теряются. Тот, у которого в руках Наташины ключи тут же выбрасывает их, ругается, и все они тут же сматываются. Но не потому, что они меня испугались, а просто эффект неожиданности сделал свое дело.

Я подхожу, поднимаю с пола этого пушистого медведя и протягиваю Наташе руку.

— Вставай! — говорю.

Она хватается за меня как за спасательный круг и поднимается. Мы собираем ее учебники, а потом молча идем к выходу. Мы выходим из школы вместе, и многие стоящие на крыльце провожают нас удивленными взглядами.

— Ты где живешь? — прерываю я явно затянувшееся молчание.

— Тут недалеко. — Наташа кивает перед собой.

Потом мы опять идем молча.

— Вот мой дом. — говорит Миронова, когда мы оказываемся у белой девятиэтажки. — Я дальше сама дойду. Спасибо.

— Уверена? — спрашиваю я.

— Угу. — кивает она и потом добавляет. — Это, правда, так не передается, ну, через прикосновения.

— Знаю, — отвечаю я и улыбаюсь.

Наташа прощается со мной и быстро бежит к подъезду. А я еще долго стою и смотрю ей вслед, пока она ни скрывается за тяжелой железной дверью. Вот это встрял…

6

После школы мне надо заплатить за квартиру и купить продуктов. Я иду в магазин, и все время у меня из головы не выходит Миронова. Как же так получилось? Как же она, такая милая, такая на вид порядочная и воспитанная, и вдруг с таким диагнозом? Я все думаю, как же это могло случиться. И как же она теперь будет существовать в нашем классе, в нашей долбаной школе? Как вообще все открылось? Сплетни и слухи разлетаются быстро, но тут такое дело… Мне казалось, если сам не откроешь, то никто и не узнает. У меня перед глазами стоит ее лицо, ее удивительные глаза, ее светлые волосы. Все-таки она настоящая красавица!

Потом я заезжаю к Егору. Мы долго разговариваем. Он рассказывает мне о своих грандиозных планах, о каких-то грядущих гонках, о машинах, которые ему нужны. Он говорит, что рассчитывает на мою помощь и хорошо заплатит. Потом он говорит что-то про ментовскую «Мазду», которую недавно угнали и сожгли за городом. Он рассказывает, что милиция подняла настоящую бурю, и теперь надо быть вдвойне осторожнее. Он даже говорит, что, наверное, надо залечь на дно на некоторое время и не играть по-крупному. Он еще много чего мне говорит, но я почти не слушаю его. Я все время думаю о Наташе.

Вечером, уже перед тем, как младшая сестра засыпает, мы смотрим фильм про животных.