Я ведь как только увидел ее первый раз, идущую между рядами парт в классе, подумал, какая клевая. И потом сразу: что-то с ней не так. Ну, не так было уже то, что она мне понравилась, а этого раньше не случалось. Да, не так было уже то, что я, вообще, обратил на нее внимание. Я много чего знаю про СПИД и про ВИЧ. Поэтому меня эти вирусы не пугают. То есть, я прекрасно знаю, как они передаются, и что делать, чтобы не подхватить эту дрянь. Это не отталкивает меня от Наташи. И даже наоборот теперь как будто еще больше притягивает. Потому что теперь, если она будет совсем одна в нашем милом дружном классе, то долго не протянет. А я представитель явного и непримиримого андеграунда, ко мне не лезут. Меня не трогают, потому что знают, что за сдачей мне далеко ходить не надо.

Что делать с Наташей и с моей неожиданно открывшейся симпатией? Хотя, может, это просто жалость? Да, жалость к красивой несчастной девочке, против которой, кажется, ополчился весь мир. Если даже и так, то что я могу?

7

Сегодня мы проспали, и как результат, Ксюшка опоздала в детский сад, что, впрочем, совершенно не критично. Я пришел в школу только ко второму уроку, что тоже, в общем-то, можно пережить.

Я вхожу в кабинет физики, когда весь класс уже расселся по местам, и понимаю, глядя на Наташу, что за первый час в школе она успела получить. Я подхожу к своему месту и вижу, что Наташа едва не плачет.

— Привет. — говорю тихо.

Она только кивает в ответ и даже не поднимает головы.

— Эй! — громче обращаюсь я к Наташе, вытягивая учебник у нее из рук и заглядывая в глаза. — Я сказал «привет»!

— Привет. — почти неслышно отвечает она и возвращает учебник на прежнее место.

Тут в наш разговор решает вклиниться Стас Иглин.

— Веригин! Не трогай ее! Она заразная!

— Заткнись! — повышая голос, бросаю этому идиоту.

— Да мое дело предупредить! — ухмыляется он. — Я же за тебя переживаю…

— За себя переживай! — отрезаю.

Наташа сильнее вцепляется в учебник и, кажется, сейчас просто проткнет обложку своими пальцами. Я беру книгу и сильным движением вырываю у Мироновой из рук. Наташа испуганно задирает на меня голову. Я кладу учебник к себе на парту.

— Садись со мной, — говорю, указывая на место рядом с окном.

Я собираю с ее парты ручку, тетрадь, линейку и карандаш, и тоже перекладываю вслед за учебником.

— Ну же! — настойчивее повторяю я и опускаюсь на соседний стул. — Пересаживайся!

Пока Миронова перебирается на новое место, свое мнение по этому поводу созревает высказать Леха Карпенко.

— Веригин, ты что, влюбился в эту больную? — говорит он. — Смотри, поинтересуйся, кто у нее был до тебя. Не радужная картина, кажется…

Я даже головы не поворачиваю в его сторону — только вытягиваю руку и показываю «фак».