Холмен почувствовал, что движения его стали медленными, будто он принял что-то из наркотиков. Казалось, что биение сердца, ритм дыхания, ток крови «поплыли», как запись на пластинке, когда сбивается игла. Сначала Ричи, теперь Донна. Он ничего не ответил, и в грустных глазах миссис Бартелло засветилось понимание.

Широкоплечая, она стояла на пороге, скрестив руки на груди.

— Так вы не знали. Ох, мне так жаль, вы не представляете. Так жаль, мистер Холмен.

Холмен почувствовал, как его медлительность превращается в некое подобие покоя.

— Как это случилось?

— Это все проклятые машины. Так носятся по шоссе, что я боюсь куда-нибудь выходить.

— Она попала в автокатастрофу?

— Как-то вечером возвращалась домой. Вы знаете, что она работала сиделкой?

— Да.

— Возвращалась как-то домой. Почти два года с тех пор прошло. Как мне объяснили, сначала кто-то потерял контроль над управлением, а потом еще несколько машин потеряли контроль, и та, в которой ехала Донна, тоже. Уж простите, что приходится все это рассказывать. Я так убивалась из-за нее и бедного Ричарда.

Холмену захотелось поскорее уйти, убежать из дома, где жила Донна, из места, куда она возвращалась в последний вечер своей жизни.

— Мне надо найти Ричи, — сказал он. — Вы мне не поможете?

— Так мило, что вы называете его Ричи! Когда мы познакомились, он уже был Ричардом. И Донна всегда называла его так. Вы в курсе, что он полицейский?

— У вас есть номер его телефона?

— По правде говоря, нет. Я видела его, когда он приезжал к матери. Нет, не припомню, чтобы у меня был его номер.

— Значит, вы не знаете, где он живет?

— Боюсь, что нет.

— А на договоре об аренде у вас нет адреса Ричи?

— Простите. Я выбросила все старые бумаги… раз появились новые жильцы, какой прок хранить этот мусор?

Холмен внезапно испытал желание рассказать миссис Бартелло, что Ричард тоже погиб. Это было бы честно по отношению к женщине, которая так тепло отзывалась о Донне и Ричи, но у него не хватило сил. Он чувствовал себя опустошенным, словно отдал все без остатка.

Холмен уже собирался поблагодарить миссис Бартелло и попрощаться, когда в голову ему пришла еще одна мысль.

— Где она похоронена?

— Да там, за Болдуин-Хиллз. На кладбище «Болдуин хейвен». Я в последний раз видела Ричарда как раз на похоронах. Он был не в полицейской форме, представляете? Так ею гордился, а на похороны матери пришел в красивом темном костюме.

— Много людей было?

Миссис Бартелло печально вздохнула.

— Да нет. Не сказать, чтобы много.

Холмен вернулся к машине в унылом, подавленном состоянии. Он поехал на запад, навстречу заходящему солнцу, и угодил в плотный поток лезущих со всех сторон машин. Час пик. Чтобы преодолеть несколько миль до Калвер-Сити, ему потребовалось почти сорок минут. Холмен поставил машину Перри в подземный гараж мотеля и вошел через главный вход. Перри все еще сидел за столом. Крохотный радиоприемник играл металлически дребезжащие песенки «Доджерс». Когда Холмен отдавал ключи, Перри чуть приглушил звук.

— Как первый день на свободе?

— Дерьмово.

Перри откинулся в кресле и сделал музыку погромче.

— Значит, дальше будет лучше.

— Мне кто-нибудь звонил?

— Не знаю. У вас стоит автоответчик?

— Я дал нескольким людям ваш номер.

— Давайте им свой номер, а не мой! Я что, похож на автоответчик?

— Я дал ваш номер капитану полиции Леви и одной молодой женщине.