«Любимой матери».

Холмен вернулся в помещение похоронного бюро. Когда он вошел, служительница показывала карту паре средних лет, поэтому он подождал в дверях. После яркого солнца в прохладном здании было приятно находиться. Через несколько минут женщина оставила чету обсуждать преимущества имеющихся в распоряжении мест и подошла к Холмену.

— Ну как, нашли?

— Да, спасибо, вы все прекрасно объяснили. Знаете, я хочу спросить вас кое о чем. Вы не помните, кто договаривался?

— О ее похоронах?

— Да, кто это был — сестра, муж или кто-то еще? Я просто хотел бы взять на себя часть расходов. Мы долгое время жили вместе, потом я уехал, и получилось бы несправедливо, если бы я не внес свою лепту.

— За все было заплачено во время совершения обряда.

— Я так и думал, но я хочу возместить хотя бы часть затрат.

— Вам нужно знать, кто оплачивал похороны?

— Да, мэм. Вы не могли бы дать мне номер телефона или адрес, хоть что-нибудь?

Женщина взглянула на других клиентов, но они продолжали оживленно обсуждать возможные места захоронения. Она подошла к конторке и стала рыться в урне для бумаг, пока не нашла листок с планом и номером могилы.

— Баник? Верно я произношу?

— Да, мэм.

— Мне придется поискать. Поднять старые записи. Не могли бы вы оставить свой телефон?

Холмен написал номер Перри.

— У вас добрая душа, сэр, — сказала женщина. — Уверена, ее семья будет рада вашему появлению.

— Надеюсь, что так, мэм.

Холмен сел в машину и поехал обратно в промышленный район. Учитывая время дня и плотность движения, он рассчитывал вернуться на работу раньше двух, но потом включил радио, и все изменилось. Какая-то радиостанция сообщала, что выяснено имя убийцы полицейских и выписан ордер на его арест.

Холмен сделал погромче и забыл про работу, оглядываясь в поисках телефона.

7

Холмен ехал, пока не приметил крохотный спортивный бар с приоткрытой дверью. Он потихоньку пристроил свою развалюху в неразрешенном месте, помедлил в дверях, осматриваясь, пока не увидел телевизор. Последний раз Холмен был в баре за неделю до ареста, но с тех пор, похоже, ничего не изменилось: молодой бармен с узкими бакенбардами обслуживал с полдюжины клевавших ланч алкоголиков. Телевизор показывал И-эс-пи-эн, но никто не обращал на него внимания.

Холмен подошел к стойке.

— Если вы не против, можно переключить на новости?

Бармен оглянулся с таким видом, словно самое интересное, что ему предстояло на сегодняшний день, это налить Холмену выпить.

— Все, что угодно. Принести вам что-нибудь?

Холмен посмотрел на двух сидевших рядом женщин. Они наблюдали за ним.

— Пожалуй, содовую. Так как насчет новостей?

Бармен выжал на лед немножко лайма, до краев наполнил стакан, поставил его перед Холменом и лишь тогда переключил канал: двое комментаторов обсуждали ближневосточный вопрос.

— А как насчет местных новостей? — спросил Холмен.

— Вы собираетесь смотреть новости прямо сейчас? Там же одни мыльные оперы гонят.

— Попробуйте пятый или девятый канал, — подсказала одна из женщин.

Бармен нашел местный канал, и точно: несколько высокопоставленных чиновников из полицейского департамента Лос-Анджелеса проводили пресс-конференцию.

— О чем они? — спросил бармен. — О тех убитых копах?

— Да, они узнали, кто это сделал. Дайте послушать.

— Что случилось? — заинтересовалась вторая женщина.