Они не доверяли ей. А с чего бы? Королева Макхи, та, кому Майю, предположительно, должна была подчиняться в первую очередь, пыталась убить принцессу Эри дважды. Сама Майю пыталась убить короля Тамары – пусть даже на самом деле это был вовсе не король Николай. Она была здесь потому, что они нуждались в ее свидетельстве, но частью плана она не стала, не в полной мере.

Во время путешествия Майю слушала, как Тамара и Эри обсуждают и строят схемы, то разматывая нити их плана, то связывая вновь, чуть аккуратнее, чуть крепче, чем раньше. Она знала, что улавливает лишь фрагменты их плана, и говорила мало, потому что ей было нечего сказать. Прежде ей никогда не приходилось особо интересоваться политикой, и она не позволяла себе подслушивать разговоры старших коллег.

Но теперь все изменилось, и если она собиралась выжить, если хотела найти способ спасти брата, ей придется учиться. Это было нелегко. Обсуждения Эри и Тамарой расстановки сил при дворе Табан создавали у нее ощущение, что она смотрит через мутную линзу, которая то фокусирует, то размывает, то снова фокусирует изображение, да еще и показывает то, что прежде ей никогда не доводилось видеть.

– Нам не видать удачи с министром Йервеем, – сказала Эри. – Он – коварнейший из советников Макхи и ее самое доверенное лицо.

– А разве он не был доверенным лицом и у вашей матери? – спросила Тамара, и у Майю сложилось ощущение, что ответ ей известен и она просто проверяет принцессу Эри.

– О да. Он всегда был умен и очень амбициозен. Он происходит из старой семьи докторов, служащих королевам Табан.

– Докторов, – бесцветно произнесла Тамара.

Эри кивнула.

– Ваша догадка верна. Это те самые доктора, которым принадлежали первые попытки найти источник силы гришей и покорить ее. – Должно быть, Эри заметила, как сжались челюсти Тамары. – Я знаю, как это звучит, и полагаю, что вы правы, но все начиналось достаточно невинно.

– Мне трудно в это поверить.

Эри развела руками, и жест этот вышел очень грациозным. На ней было дорожное платье из зеленого бархата с высоким воротником и крошечными пуговками на рукавах, идущими от локтя до запястья. Целители-гриши и Женя Сафина отлично справились со своей работой. Ее тело полностью исцелилось, а волосы отросли. Конечно, ей было далеко до потрясающей красоты Макхи, но было в ней что-то легкое, изящное, из-за чего казалось совершенно неуместным ее присутствие в трюме дирижабля, среди гор смотанных канатов и ящиков с оружием, припасенным командой Тамары. Майю с трудом подавила желание вытянуть ноги, размять мышцы на руках. Король сдержал свое слово, и ее сила была полностью восстановлена. Остался лишь крошечный шрам на груди, как напоминание о том, что она пыталась пронзить кинжалом собственное сердце.

– Они начинали со вскрытий умерших, – продолжила Эри. – Пытались изучить внутренние органы и мозг гришей, чтобы понять, есть ли биологические различия между ними и обычными людьми.

– А когда вам не удалось обнаружить эти различия, вы подумали, почему бы не присмотреться поближе к живым?

– Вы говорите «вам», словно это я занималась исследованиями. Я не играла абсолютно никакой роли в правительстве моей сестры.

Тамара скрестила руки на груди.

– И это, по вашему мнению, вас оправдывает? Способность не замечать жестокости – отнюдь не повод для гордости.

Королева Макхи за подобную наглость уничтожила бы Тамару на месте – даже несмотря на ее топоры, висящие у бедер, как два полумесяца.