Приближаясь к Малому дворцу, Николай увидел, что мастерские фабрикаторов и лаборатории корпориалов были полностью уничтожены, но подумал, что все исследования, которые они потеряли, можно будет извлечь из-под завалов или воссоздать заново. Затем заметил массивную фигуру Толи в толпе. Он собирался было окликнуть его, но разглядел слезы на его глазах и прижатую ко рту ладонь.

Шквальные пытались расчистить завал неподалеку. И Женя была рядом с ними. Она стояла на коленях, прямо в своем золотом подвенечном наряде.

«Он пробормотал что-то про носовые конусы и испарился».

Ужас закрался в сердце Николая.

– Женя? – Он опустился на колени рядом с ней.

Она вцепилась в его рукав. На мгновение показалось, что она не узнает его. Ее рыжие волосы были густо покрыты пылью, а лицо залито слезами.

– Я не могу найти его, – сказала она потерянным голосом. – Я не могу найти Давида.

19. Майю

Майю ждала. В этом она была хороша. Ей пришлось такой стать. Работа солдата – сражаться, работа стража – сохранять бдительность.

– Это целое искусство, – как-то сказал ее прежний командир. – Твой человеческий разум может метаться, но глаз сокола остается острым.

Она смотрела в окно дирижабля. В темноте видно было немного, и она не поняла, куда отправились Тамара с принцессой. Они не сочли нужным посвятить ее во все свои планы – еще одно напоминание о том, что, несмотря на сыгранную когда-то роль принцессы, она осталась простым телохранителем, которого ценят за верность и готовность подчиняться, в дополнение к умению владеть мечом и ружьем.

«Зачем делать крюк?» – гадала она. Что, если королева Макхи успела вернуться в столицу раньше них? Но она всегда следовала инструкциям, подчинялась правилам и поэтому сейчас сидела в ожидании.

– Учительский любимчик, – называл ее брат Рейем и был прав. Она любила похвалы и расцветала даже от самой простенькой. Потому что всегда знала, что Рейем – лучший боец.

Дело было даже не в том, что он был быстрее и сильнее, а в том, что его инстинкты были более выражены.

– Она этого не слышит, – сказала как-то их мать, наблюдая за детским поединком Майю и Рейема. Поединок должен был быть шуточным, ничего не значащим, но Майю знала, что ее родители смотрят, и от этого становилась неуклюжей. – Смотри, Рейем не сомневается. Майю думает, Рейем слушает. Он слышит музыку битвы.

«Я тоже смогу услышать», – поклялась она себе. Но как бы ни старалась, не слышала ничего, лишь собственные мысли, постоянные, раздражающие, требующие внимания.

Майю и сейчас ничуть не изменилась, и ее мятежный ум был заполнен возможными сценариями исхода, когда ей следовало оставаться спокойной и собранной. Хотелось, чтобы у нее были часы или какой-нибудь другой способ отмерять время.

Они покинули Равку за два дня до свадьбы, после того, как шпионы сообщили Тамаре, что дирижабль королевы Макхи покинул столицу. Они летели на шуханском грузовом судне, перехваченном равкианскими войсками несколько месяцев назад и укомплектованном новым экипажем.

Она думала, что они полетят прямо в Амрат Ен, но, очевидно, у Тамары с принцессой были другие планы. Они приземлились в темноте, и единственным намеком на их местоположение был густой запах роз в воздухе, а потом Майю молча наблюдала за тем, как Тамара и Эри собираются на выход в сопровождении нескольких гришей – сердцебитов, шквальных и инфернов. Десять солдат Второй армии. Короля Николая, должно быть, совсем не обрадовала перспектива отпустить их. И ради чего? Чтобы они могли сопроводить принцессу Эри в сентиментальной прогулке по ботаническому саду?

Само собой, Эри вернулась с охапкой роз ярко-оранжевого и кораллового цвета.