|
Сочтите мою смерть формой самонаказания,
продиктованного собственной совестью. Неужели вы думаете, что я смогу
продолжать жить, отягченный двумя смертями по моей вине? Не
преувеличивайте моей научной любознательности. Через два трупа она не
перешагнет.
Рой заметался по комнате. От его невозмутимости не осталось и следа.
Он негодовал, он был в неистовстве. Даже у вспыльчивого Антона Чиршке,
Повелителя Демонов, я не знал такого приступа гнева. Рой кричал, что
наложил запрет на работы в институте, ибо догадывался, что в нем идут
какие-то тайные исследования, ставшие причиной катастрофы. И был уверен,
что веду их я, именно я, а не другой — я всем видом показывал, что таю за
душой секрет. И что он, Рой Васильев, абсолютно не сомневался, что рано
или поздно я приду с повинной. Даже тематику тайных исследований он смутно
подозревал, во всяком случае, очень уж большой неожиданности в моих
объяснениях не нашел. Но что я сделаю его участником неразрешенного
поиска, он и помыслить не мог. Поставить его перед дилеммой самому решать
— кому жить, кому умереть! Ведь это что! Я исповедался и теперь ожидаю
отпущения грехов, так? А ответственность за новую неизбежную трагедию
возлагаю на него, да? И это он должен вытерпеть?
— Не предваряю ваших решений, Рой, — сказал я, когда он выкричался. —
Но хотел бы знать: что вы решили?
— Ничего не решил! — сердито ответил он. — Даже представления не
имею, какое возможно решение.
— Но что-то вы, несомненно, предпримете и какое-то мнение составили?
Он с усилием взял себя в руки.
— Предприму я вот что. Вызову Чарльза Гриценко и передам ему наш
разговор. Пусть и ваш директор знает, какие исследования совершались
втайне от него. Будем вместе искать выход. А мнение мое таково: права на
тайный научный поиск у вас нет, но право на помощь вы имеете.
9
— Права на поиск у тебя нет, право на помощь ты имеешь, — сказал мне
Чарли, словно слышал последние слова Роя в моем разговоре с ним.
А вспыльчивый Антон Чиршке, Повелитель Демонов, сердито добавил:
— Я разобью все твои аппараты, измочалю тебя всего. В этом не
сомневайся. Но это будет потом. Раньше надо спасти тебя.
Они пришли ко мне втроем. Рой молча уселся в сторонке, подальше от
аппаратов — мне кажется, он испытывал к ним недоброжелательство: не то
опасение, не то прямое отвращение. Впрочем, он постарался показать свою
обычную невозмутимость: забросив ногу на ногу, лениво покачивал ею. Он
только слушал, не вмешиваясь в обсуждение. |
