Остальных ребят совсем не радовала перспектива вернуться к прежней жизни. Пилата устраивал тот факт, что здесь его не смогут достать службы безопасности его родины, которые разыскивали бывшего подрывника за его прежние грехи. Яна не хотела возвращаться назад к своему мужу-извергу, который ее постоянно избивал и унижал. К тому же эта девушка нашла здесь новую любовь — Димку. А сам Панкер не желал возвращаться в «большой мир» по совсем уж странной и не особо понятной мне причине.

Димке, на самом деле, могли позавидовать многие из тех обеспеченных людей, которых я знал в своей жизни. Его папа был очень состоятельным человеком, хозяином солидного производства, и Панкер мог бы себе позволить все, что душе угодно. Казалось бы, что может быть лучше? Живи себе в кайф, следи за производством и стриги с него денежку.

Но извечный конфликт межу отцом и сыном и гордость самого Димки не только не позволяли ему пользоваться всеми благами, которые можно было купить за деньги, но и сделали его жизнь невыносимой. Ну вот не желал строптивый Панкер перенимать опыт своего отца и заниматься наследственным бизнесом! Чем, естественно, вызывал бешенство у родителя и подвергался всякого рода профилактическим трепкам.

Единственное, что нравилось Димке и хоть как-то объединяло его с отцом, — это охота. Оказывается, Панкер был охотником от Бога, что и объясняло его мастерское владение винтовкой, продемонстрированное нам, растерянным «горожанам», в те первые несколько суток, что довелось нам провести в Зоне. Но полного удовлетворения, охотясь на беззащитных и глупых животных, он все же не получал.

— «На свете нет ничего более увлекательного, чем охота на человека; тот, кто не раз охотился на вооруженного противника и полюбил это занятие, уже никогда не сможет увлечься чем-то другим», — Димка процитировал строки одной из книг Эрнеста Хемингуэя, пытаясь объяснить мне одну из причин, которая держала его здесь, а потом добавил: — Да и хорошо нам здесь с Яной. Понимаешь, мы здесь как в раю. Яна нашла себя в дизайне, а я… я тоже себя нашел. Так вот и живем.

— А какой карабин у тебя был дома? — после долгой паузы спросил я.

— Я тебе одну вещь скажу: марка оружия не важна, — Панкер начал разводить философию на одну из своих излюбленных тем, — главное совсем в другом. У каждой вещи, даже у камня, есть душа, есть собственное имя. Нужно только все это увидеть, а точнее, ощутить. Вот лично я чувствую винтовки, карабины и прочий огнестрел.

— Ну да, и у земли под ногами тоже есть душа, — добавил я, вспомнив слова деда.

— Вот-вот! Хочешь, я тебе о твоей винтовке расскажу? — Димка взял протянутую мной СВД, покрутил ее в руках, прислонил к щеке, а потом поморщился и вернул назад. — Избавься от нее, она не твоя. Она тебя не хочет, и в самый ответственный момент может выкинуть каприз, который будет стоить тебе жизни.

— Ну спасибо, порадовал. — Я забрал винтовку и уже невольно стал смотреть на нее как-то по-другому, с… недоверием, что ли. — Как вообще подобные вещи можно знать? А ты сам веришь в то, что сказал?

— Ха-ха-ха! — Панкер залился искристым смехом, а потом опрокинул в себя еще одну стопку. — Нет, конечно! Смотрю, ты ведешься, ну, думаю, дай-ка поприкалываюсь над человеком. Не бери в голову, я пошутил.

— Ладно вам о глупостях болтать.