- Когда - что?

    - Когда ты сидишь на цепи. По собственной воле.

    Вздрагиваю, как от удара, а тетушка вновь дарит свое внимание пирожным.

    В ее словах нет лжи, и издевки не наблюдается: только бесстрастное изложение фактов. Но почему мне больно это слушать? Или - слышать? Ведь я, на самом деле, стал и узником, и тюремщиком в одном лице. В силу обстоятельств, потому что ни одна сила вовне меня не способна сдержать голодную ярость Пустоты, наполняющей мое тело. Только я сам. И это больнее во сто крат, чем быть закованным в цепи и заточенным в глубокое подземелье: изо дня в день, каждый вдох и выдох удерживаться от шага за черту. Оковы можно сбросить, стены - разрушить, но сбежать от самого себя… Не знаю, возможно, кому-то и когда-то удалось совершить подобное чудо, но я творить чудеса не способен.

    - Ты уходишь от ответа.

    - Уходить, знаешь ли, тоже искусство. Особенно, уходить красиво и в нужное время.

    - Разумеется. Но я все же хочу знать, как…

    Тилирит с сожалением отставляет пирог в сторону.

    - Ты заглядывал на Изнанку и даже пытался слепить подобие, зачем же спрашиваешь о том, что можешь узнать, всего лишь присмотревшись повнимательнее?

    - Я не хочу ПРИСМАТРИВАТЬСЯ к ней.

    - О, как все серьезно… - тетушка озабоченно качает головой. - Чем это нелепое создание так тебя покорило?

    - Она не нелепое создание!

    - А как еще можно назвать сплав плохо обработанной стали и совершенно дикой души?

    Растерянно хмурюсь:

    - Плохо обработанной?

    Хитрый прищур.

    - Ты видел ее… в изначальном виде?

    - Н-нет.

    Зелень глаз искрится смехом:

    - Тогда незачем спорить. По давним временам и возможностям кайрис [4] , выбранная в качестве вместилища души, была неплоха. Очень неплоха. Но сейчас те же гномы стали куда искуснее в работе с металлом. Взять хотя бы твои парные клинки… Они почти идеальны. Если, разумеется, не принимать во внимание «начинку».

    - Хочешь сказать, я их испортил?

    - Вовсе нет. Ты предписал им один-единственный путь, вот и все.

    - Это плохо?

    - Это, скажем так, несколько жестоко. Даже по отношению к неодушевленному предмету.

    Ну вот, теперь меня упрекнули в жестокости… Уже начинаю жалеть, что начал этот разговор: куда еще заведет кривая?

    Поднимаюсь со стула:

    - Вижу, сегодня мне не удастся узнать ничего нового… Посему, позвольте откланяться, драгоценная.

    - Сядь!

    Недоуменно смотрю на мигом потяжелевшее лицо Тилирит.

    - Не смею более отнимать время.

    - Ты плохо слышишь?

    Сажусь обратно, чтобы услышать слегка презрительное:

    - Если просишь о чем-то, имей мужество дождаться просимого. Особенно, если оно стало ненужно.

    Приходится поддакивать, чтобы не злить тетушку еще больше:

    - Да, драгоценная.

    - Если тебя заинтересуют конкретные детали воплощения, обратись к Танарит или к кому-нибудь из ее Дома: не вижу надобности вникать в такие подробности. Тебя ведь волнуют основные принципы, не более того… Итак, любой предмет, равно живой и неживой, представлен на всех уровнях мироздания, с той лишь разницей, что материя, лишенная души в общем смысле понимания, на Изнанке ничем не отличается от свободных Прядей Пространства.