– Не сказал бы, что очень сильно желаю, однако… Запросто могу пройти мимо, это верно. В отличие от тебя.

    – И тебе нравится?

    – Проходить мимо?

    Хель укоризненно качнула головой:

    – Жить чужими жизнями.

    Позволяю и своему недовольству выглянуть наружу:

    – Почему ты так настаиваешь на ответе?

    – Я… Мне…

    Женщина осекается, мучительно подбирая подходящий ответ. Который мне прекрасно известен, стоило только сделать вдох и задуматься. Одно неосторожное движение, и на чужом сердце может появиться новый шрам, а потому срочно исправляю ошибку:

    – Извини. Ты просто хочешь знать, каково это, потому что сама не можешь даже вообразить. Все правильно?

    Голубые глаза благодарно светлеют.

    – Хорошо, попробую объяснить. Сознание словно делится пополам, и одна его часть по-прежнему остается в полном моем распоряжении, а вторая отдается во власть чужих чувств и переживаний. Правда, нередко бывает так, что невозможно провести границу между этими частями… На каждом вдохе и выдохе я испытываю чужие желания, занимаю ум чужими мыслями, страдаю от невозможности исполнения чужой мечты, а потом полностью возвращаюсь к себе. То есть в себя. Прожив не только свою, но и чью-то еще жизнь. Тебе проще: ты хранишь только обрывки воспоминаний, а мне иногда случается пройти в мыслях весь путь – от рождения и до гибели.

    – Целую жизнь… – повторяет Хель. – За несколько вдохов… Сколько же раз ты делился своим временем с другими?

    А и верно, сколько?

    – Я не вел подсчета. Зачем?

    – Но ведь ты тоже теряешь!

    Улыбаюсь, широко-широко:

    – Давай взглянем с другой стороны. Вместо одной я успеваю проживать много разных жизней, и если сложить все их вместе, получится, что живу почти вечно! Стоит ли горевать?

    Женщина вздохнула:

    – Ты помнишь, это совсем другое.

    – Согласен. Поэтому и спросил, слышала ли ты о «коконе мечты».

    – Думаешь, он мог бы мне помочь?

    – Люди верят.

    – А ты?

    Вопрос не в бровь, а в глаз. Да, не особенно верю, но чем фрэлл не шутит? Вдруг у нее получится? А я смогу честно сказать Ксаррону, что использовал его посылку для благого дела, заодно обрету возможность действовать в полную силу, безо всяких ограничений, мной же самим и придуманных. Потому что, признаться, полотняный мешочек на груди при всей его невесомости ощутимо оттягивает шею тяжким грузом обещаний.

    – Не знаю. Но почему бы не попробовать?

    – Сначала его еще нужно достать, и кроме того… – В голосе Хель впервые за все время беседы проскочили нотки неуверенности.

    – Есть трудности?

    Женщина провела ладонью по сукну тюка, на котором сидела:

    – Если я сейчас избавлюсь от своего Дара, то… Стану никому не нужной. У меня совсем не было времени научиться жить своей жизнью: я всегда в разъездах, всегда в пути, от одного заказчика до другого, от одних лиц и слов к другим, и чтобы сохранить память свободной, мне нельзя часто видеть посторонних людей и разговаривать с ними, иначе слишком рано потеряю свою ценность.