Выше среднего роста, то бишь на голову длиннее любого из Наржаков, зато по ширине заметно уступает тому же капитану. Не тощий, видно, что уделяет время развитию тела, но и не злоупотребляет физическими занятиями. Смуглокожий. Волосы… сбриты на манер лэрров: человек как раз спустил полотенце с головы на пояс. Ну, с прической понятно: если мы проплываем мимо Горькой Земли, кто же еще может здесь обитать? А между лопаток заметно небольшое, с ладошку, пятно с неровными краями, похожее на ожог или… На сведенную лэррскую татуировку. Насколько помню, именно с этого места и начинает расти рисунок, повествующий о воинских заслугах. Сначала крохотный, нанесенный сразу по достижении семилетнего возраста, отмечающий вступление мальчика во «взрослую» жизнь. Потом, по мере обучения и овладения боевыми искусствами, он разрастается к плечам и пояснице, но, как правило, должно пройти лет пятнадцать-двадцать, чтобы лэрр мог похвастаться полностью изрисованной спиной, а размеры пятна на коже незнакомца соответствуют примерно семнадцати-восемнадцати годам. Да, пожалуй, именно стольким. Со мной, помню, эльфийка и Мин не поскупились: чуть ли не до затылка измазали краской, благо возраст позволял. Этот же человек, будучи еще довольно юным, по каким-то причинам уничтожил знак своей принадлежности к лэррам-воинам. Интересно, что с ним тогда произошло?

    – Не надо так долбить взглядом мою спину, дырку проделаешь.

    И верно, невежливо рассматривать человека, даже не представившись:

    – Извини, я задумался.

    – Над чем же?

    – Над тем, что каждый новый день не похож на прожитый. И о том, как приходится переходить с одной дороги на другую против своей воли.

    Он передернул плечами, заставив темную кляксу бывшей татуировки на мгновение ожить, и повернулся ко мне.

    Такое лицо вполне подошло бы воину: высокий лоб, твердая линия подбородка, слегка расплющенная переносица (след давнего удара?), внимательные темно-карие глаза. Лицо человека той породы, которую повсеместно именуют «хороший». Только человек очень сильно в чем-то разочаровавшийся, несмотря на возраст немногим более тридцати: складка губ усмехается не злобно и не простодушно, а устало.

    – Да уж, приходится… Хотя вам всем не о чем переживать: ваши дороги будут продолжаться, как им и положено.

    – Продолжаться?

    – Да. – Он поднял взгляд к небу, задирая подбородок. – Я избавлю корабль от проклятия.

    Замечательная новость! Но почему мне не нравится тон, каким она сообщена? Никакого чувства в голосе, одна только скука и легкое нетерпение, свойственное человеку, находящемуся в шаге от намеченной цели: та уже хорошо видна, осталось только протянуть руку и взять, но прежде нужно совершить положенные, хоть и по большей части бессмысленные действия, а именно необходимость тратить время на ерунду и вызывает сожаление. С другой стороны, скука ясно свидетельствует о том, что дальнейших целей попросту не существует. Эта – последняя.

    А скажи-ка, драгоценная…

    «Да-да?..»

    Каким именно образом Проводники заставляют бродячих духов убираться восвояси?

    «Я думала, ты уже сам догадался…»

    Увы, моих скромных познаний недостаточно, чтобы схватывать на лету каждую идею, потому ожидаю пояснений.

    «Может, спросишь прямо у него?..»

    Я прикинул, стоит ли поступить так, как предлагает Мантия.