Ну конечно! Мне же довелось побывать у Дагъяра, правда, в Круг Теней допущен не был, но гулял совсем рядышком. В шаге от небытия. Или уже в шаге за ним.

    – Чему ты улыбаешься? – Проводник сдвинул брови, почувствовав подвох.

    – Будешь смеяться, но… Так получилось, что я как раз и уходил, и возвращался.

    – Ты умирал?

    – Почти. Наверное. Не знаю, как это выглядело снаружи, но, скорее всего, именно умирал.

    – Как? Когда?

    – Не так уж и давно. И позволь не углубляться в воспоминания, в них нет ничего приятного.

    – Потому тебе и удалось уговорить райга… Но… Ты знал, да? Ты нарочно заставил меня устроить разговор с духом?

    Я поднялся на ноги, разминая затекшие мышцы:

    – Веришь или нет, не знал. Ничегошеньки. Даже не предполагал. Просто подумал: почему бы не поболтать? И оказался в выигрыше. Райг скован клятвой, кораблю больше ничто не угрожает, все могут спокойно возвращаться к прерванным делам и…

    – В выигрыше!

    Он почти выплюнул это слово. Откуда взялась злость? Я спас его жизнь, избавил от необходимости жертвовать собой, вообще добился наилучшего результата при наименьших усилиях. И на меня злятся? За что?!

    – Я что-то сделал не так?

    Проводник тоже встал, отвернулся к реке и тяжело оперся ладонями о борт.

    – Все так, верно… Прости, что сорвался. Это мое горе, а не твое.

    – Горе?

    Он сжал губы замком, не желая рассказывать большего, но когда меня останавливало чужое упрямство?

    – Тебе нужно было уничтожить райга, да? Во что бы то ни стало? Но, как мне говорили, Проводники очень редко приносят себя в жертву, чтобы спасти других. Вообще никогда не приносят.

    – Потому что все они жалкие трусы!

    – Но ты тоже один из них.

    Он повернул голову, позволяя увидеть карие озера боли:

    – Да, именно «один из»! И я устал прятаться за чужими спинами, отправляя безвинных на смерть! Можешь это понять? Устал!

    – Могу. Так же хорошо понимаю и то, что рожденному воином никогда не удастся стать палачом, как бы его ни ломала жизнь.

    Боль сменилась отчаянным удивлением:

    – Откуда ты узнал?

    – Что именно?

    – О воине. О том, что я родился…

    – Сведенный рисунок на твоей спине. Тебе было лет семнадцать, верно?

    Он опустил голову, вспоминая:

    – Почти. Оставался всего месяц до праздника, на котором мой Знак ожидало изменение… И оно произошло, но вовсе не так, как я мечтал.

    – Случилось несчастье?

    – Я сам был виноват. Пропустил разминку, а когда в учебном бою нужно было остановить трудную атаку, порвал сухожилия. Очень сильно порвал. Они зажили, правда, так и не вернув прежнюю гибкость, но… Не в них дело. Я честно рассказал, почему повредил ногу. Признал свою вину. И Совет лишил меня права оставаться воином.

    – Жестоко.

    Проводник несогласно качнул головой:

    – Справедливо.