Кейт озадаченно посмотрела на него, потом нетерпеливо сказала:

— Ну да, именно Харлен мне тебя рекомендовал.

— Я знаю, но…

— Может быть, отложим этот разговор на потом? Я хочу услышать про свою дочь.

— Нет, ты не поняла, — настаивал Сойер. Он побледнел и охрип. — Харлен нанял меня, чтобы я сделал для него грязную работу.

Кейт посмотрела на него широко раскрытыми глазами:

— О чем ты?

— Он намерен сорвать твои выборы.

— И ты должен был ему посодействовать?

Ответом ей было тягостное молчание.

— Таковы были условия сделки.

Кейт пришла в бешенство.

— Ах ты, подлец!

— Кейт…

— Значит, ты поспешил выложить ему все мои тайны, что я родила ребенка и отказалась от него? Говори, это так? — Она перешла на крик, но ей было уже все равно.

Когда Сойер открыл рот, она жестом заставила его молчать.

— Нет! Не отвечай! Теперь это не имеет никакого значения. — Глаза ее сверкали яростью. — Ты не просто обманул меня как женщину, ты еще и предал меня. Говори, где моя дочь и убирайся из моего дома. И из моей жизни.

Неужели она так ничему и не научилась? Сначала отец, потом Томас, теперь Сойер…

— Кейт, прошу тебя… Все не так, как ты думаешь.

Кейт не слышала отчаянной мольбы в его голосе. Она зажала уши.

— Нет! — снова закричала она. — Я не желаю слушать твоих оправданий!

Он бросился к ней и силой опустил ее руки, которыми она закрывала уши. Она отпрянула:

— Не смей ко мне прикасаться!

— Кейт, ты не даешь мне рта раскрыть.

— Говори, где моя дочь, черт бы тебя побрал!

Он понял, что спорить бесполезно. Отступив на шаг назад, он ответил ей подавленно и печально:

— Твоя дочь находится в Кениг-Плейс.

Это известие сразило Кейт наповал.

— Но ведь… это же… — она не могла продолжать. Слова застревали у нее в горле.

— Лечебно-психиатрический пансионат, — закончил за нее Сойер с горечью.

Из груди Кейт вырвался сдавленный крик. Она схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Когда она отдала своего ребенка в чужие руки, она лишилась части своего сердца. Когда она узнала, что девочку не передали в семью, она хотела уничтожить весь мир.

Сейчас она желала только одного: свернуться в комок и умереть. Ее сердце сжималось от невыносимой боли, словно его разрезали на части осколки стекла.

— Кейт, прошу тебя, — умоляюще говорил Сойер, — не надо так себя мучить.

— Почему… что с ней?

— Ее удочерила состоятельная супружеская пара. Они назвали ее Эмбер. Эмбер Стерлинг. — Сойер набрал побольше воздуха, потом продолжил: — Когда ей исполнилось два года, она тяжело заболела. С ней была няня, она растерялась. К тому времени как родители приехали домой, случилось непоправимое. Был поражен мозг. Это необратимо.

Кейт, сцепив пальцы, раскачивалась взад и вперед и смотрела в пространство.

— Не верю. Не может быть, что это необратимо.

— Кейт, дорогая, не надо, — снова взмолился Сойер.

— Оставь меня, — безжизненно произнесла она и отвернулась. — Я сейчас никого не могу видеть.

Несколько раз обернувшись, он подошел к двери и прикрыл ее за собой. Но дальше двинуться не мог. Он прислонился к стене. Слезы застилали ему глаза.

XLVII

— Когда он вернется? — Харлен был чернее тучи.

— Мистера Брока сейчас нет на месте. Это все, что я уполномочена сообщить.

— Скажите на милость, «уполномочена», — фыркнул Харлен, сжав трубку так, что костяшки пальцев побелели.