— Но я-то её не обходил — я её взломал.

— Да, и теперь твой метод изучат и повторят…

— О, удачи им всем, — фыркнул я. — Они могут искать енохианское число нужной чистоты хоть до Третьего Пришествия.

И это даже не было пустым бахвальством — самые продвинутые щитоломные чары создавали лучшие математики Пакта при помощи самых современных вычислительных машин. Повторить такое небольшой группой при помощи счёт и логарифмических линеек — просто-напросто нереально.

— Винтеры же его как-то получили. Значит, смогут получить и другие.

— И снова могу лишь пожелать им удачи, ведь она им понадобится. А что касается нас — это… ну вы знаете, — я улыбнулся. — Секретные семейные знания.

— Секретные знания можно украсть. А можно и вырвать силой…

— У Винтеров всегда имелось оружие последнего шанса, — сказал я. — Даже в самые тяжёлые времена мы не рискнули им воспользоваться, но… Кто знает, что будет сейчас? Всё когда-нибудь бывает в первый раз, знаете…

— Вы о том, что Заклинатели способны не только изгонять и убивать гейстов Голосом, но так же и призывать их? — нахмурился Долгорукий. — Это вообще-то крайне серьёзная угроза. Кто-то мог бы посчитать, что, например, Винтеров стоит… убрать. Сугубо в целях безопасности.

— Интересно, а этот кто-то рассматривал вариант, что призыв может быть завязан наоборот — на смерти Заклинателя? И тогда смерть одного из Винтеров будет максимально невыгодна тому, на чьей земле это произойдёт.

Ректор задумался. Серьёзно, надолго.

— А это вообще возможно? — наконец напрямик спросил он.

— Думаю, для вас, господин ректор, не секрет, что наш Дар, как и Дар клана Хименес, например, основан на частоте звука, заданного енохианским числом. Цепь Хименес смогли воспроизвести искусственно, Голос Заклинателей — нет. Пока нет, во всяком случае. И насколько мне известно. Однако не вижу причин, чтобы не существовало чар, чтобы превратить предсмертный выброс энергии в звук. Очень громкий и очень особенный звук…

— Не все города построены на угасших Ожогах, — покачала головой Долгорукий.

— Но многие, верно? И это не говоря уже о том, что ведь существует вероятность, что можно немного изменить частоту, чтобы Голос влиял не только на тварей, но и на людей. Как насчёт перспективы целого города, впавшего в безумие? На магов это, конечно, вряд ли подействует, но тем хуже для них — безумцы друг друга трогать не будут, а вот людей, кто оказался устойчив…

— Это всего лишь домыслы, барон, — резковато произнёс чародей.

— Может быть, — покладисто ответил я, не став спорить. — А, может быть, о чём-то таком написано в некоторых древних свитках…

— Секретные семейные знания, да?

— Они самые, господин ректор, они самые.

Глава 22

— Ноги гудят, — пожаловалась Хильда, когда мы наконец уселись обратно в «хорьх» и приготовились отправляться обратно.

— Зато натанцевалась, — заметила Вилли.

— Зато натанцевалась, — подтвердила блондинка.

— А Ольга у нас за весь вечер только с Конрадом и князем и станцевала, — ехидно заметила Анна. — Непорядок, непорядок…

— Мне в этом платье не то что танцевать — даже ходить неудобно, — буркнула Романович.

— Так и надела бы что поудобнее.

— Можете смеяться, но они у меня все такие…

— Да тут не смеяться, — вздрогнула Хильда. — Тут плакать в пору… А почему так-то, а?

— Мода, — скривилась принцесса.