— Я... Я была няней, — девушка сжалась, будто ожидая удара. Шпатц перелистнул страницу ее личного дела. Несколько строчек, анализы на грязную кровь, надо же... Штамп «ГОДЕН». Интересно, какой пометки здесь ждут от него?

— Замужем? — спросил он.

Девушка помотала головой.

— Добро пожаловать в Шриенхоф, фройляйн Марисса, — Шпатц вернул ей личное дело. — Сейчас подойдите к герру Болдеру, он выпишет вам аусвайс... Следующий!

К середине Шпатц уже сбился со счета. Он задавал вопросы, смотрел в испуганные глаза, глаза, полные надежды, глаза с затаенной болью, тоской и обидой. Сначала он пытался их подбодрить, сказать каждой что-нибудь, вселяющее надежду. Но потом махнул рукой. Они только что сделали нелегкий выбор, и пока были в карантинной зоне, наверняка, много раз о нем пожалели. Нужны недели, прежде чем к ним вернется присутствие духа после всего пережитого.

— Следующий, — Шпатц вздохнул и поднял взгляд на устроившуюся перед ним на стуле женщину. Замер от неожиданности. Перед ним сидела Джерд. Вторая жена его отца.

— Шпатц? — одними губами прошептала она.

Глава 12

Dort am Klavier

Lauschte ich ihr

Und wenn ihr Spiel begann

Hielt ich den Atem an

(Там около рояля

Я внимательно слушал ее

И когда она начинала играть

Я не дышал)

Klavier — Rammstein

Шпатц разглядывал похудевшее лицо своей мачехи. Вокруг глаз — темные тени, скулы обострились, отросшие волосы заплетены в косу. Она трогала ложечкой взбитые сливки десерта, не решаясь его попробовать. Выглядела ли она сломленной?

— В Дунклетайх нас разделили, — тихо рассказывала она. — Со мной оставили только Ингара, двух старших увели в другой барак, и больше я их не видела.

— Двух? — переспросил Шпатц.

— Арне ушел на фронт сразу же, в первый призыв, Берси погиб, — Глаза Джерд были сухи. Голос не дрожал. — Было раннее утро, первая бомба разорвалась рядом с нашим домом. Стена обрушилась, началась паника, давка... Берси оттеснили, а потом... Прости, не хочу докучать подробностями, сам же понимаешь, что произошло.

— Конечно, — Шпатц кивнул. Нет, пока еще не понимал. Он слышал новости про бомбы, сброшенные на Билегебен и на Пелльниц, но здесь в глуши, рядом с Заубервальдом, совершенно не ощущалось, что где-то прямо сейчас идет война. — А отец?

— А ты не знаешь? — взгляд Джерд стал... странным. — Ах да. Когда Блум умерла, а ты сбежал, я надеялась, что этот кошмар закончился. Ты же помнишь, должен помнить, каким был Хаук в то время. Но стало только хуже. Он вдруг увлекся политикой, начал собирать дома всякий сброд, они что-то там обсуждали горячо и громко. Арне старался, как мог, чтобы сводить концы с концами в делах, но он совсем молодой. Сначала мы потеряли шахты, потом все остальное тоже пришло в упадок. Я несколько раз пыталась с ним поговорить, но он меня больше не слушал. Только обещал, что скоро все будет отлично. Потому что Ди считает... Ди! — ее глаза зло сверкнули. — Ди разве что не спал с нами в одной постели! Ди сказал, Ди считает... Мне казалось, что твой отец сошел с ума. А однажды он исчез совсем. Оставил записку, чтобы его не искали, и пропал. Где-то за месяц до начала войны. Хаук этой проклятой войной просто бредил. Как и все эти его новые приятели. Что вот начнется война, и Вейсланду придет конец, а Шварцланд распадется обратно на части. И тогда они получат свои доли в добыче и станут богаче короля. Проклятье! Это даже сейчас звучит как полный бред!

— Почему ты решила сюда приехать? — Шпатц коснулся руки мачехи.

— А сам-то как думаешь? — тонкие губы Джерд скривились в подобие улыбки. — Наш дом был разрушен, денег не осталось.