Орешек забыл всякую осторожность.

– Где это, скажи? – заорал он, сжимая кулаки и чуть не плача. – Где эта проклятая пещера?!

Нурайна всем телом потянулась в угол комнаты, где были свалены их дорожные вещи.

– Дай сюда! – требовательно вскрикнула она. – Дай скорее!..

– Что дать? – вскочил на ноги Орешек. Он был готов на все, лишь бы не оборвалась ниточка, связывающая женщину с жутким местом, где мучили его хозяина. – Что тебе? Твой мешок?.. Ах мой… Вот, держи!

Тонкие пальцы Нурайны слепо заскребли по прочной ткани мешка. Орешек яростно рванул завязки и вытряхнул на пол свой нехитрый скарб. Женщина сразу выхватила из кучки вещей бронзовый диск с серебряной насечкой в виде змей. Поднесла к лицу, приложила к щеке. Затем положила на ладонь, заскользила пальцем по серебряным линиям.

– Вода, – прочла она одно из четырех понятных слов на диске. Мечтательно повторила: – Вода, вода…

Вдруг вздрогнула, как от удара, уронила диск на ковер и широко распахнула глаза; взор вновь стал ясным, осмысленным. И уже выходя из транса, на излете волшебного порыва выдохнула твердо и уверенно:

– Нарра‑кай!

– Раз я теперь в вашей банде – научу вас трудиться! Вы у меня спать на ходу перестанете! А ну, быстро сюда бумагу и чернила! Буду диктовать, что потребуется для сотворения и обуздания Души Пламени… если, конечно, хоть кто‑нибудь из вашей мерзкой шайки умеет писать!

Джилинер удивленно взглянул на ученого. Илларни резко изменился. Возбужден, глаза блестят… но главное – манера держаться, говорить! Исчезла спокойная доброжелательность, уважение к собеседнику, наивная уверенность в том, что любые разногласия можно снять путем совместных рассуждений, веских доводов и простой логики. Теперь в его хрипловатом голосе появилась лихая наглинка, веселая дерзость, переходящая в грубость. Одно из двух: либо ученый пытается заглушить в душе угрызения совести, либо надеется, что кто‑нибудь убьет его, не выдержав хамства, и старик уйдет в Бездну, не навлекая на пленницу гнев кхархи‑гарр… Ну, на это пусть не рассчитывает!

– Бумага не нужна, почтеннейший Илларни, – с подчеркнутой любезностью сказал Ворон. – Говори, я запомню…

– Прежде всего нужен песок. Побольше песка, крупнозернистого, темного. Он и будет основой, на него я низведу Душу Пламени, заставлю песок воспринять ее сущность. Еще нужны холщовые мешочки, плотные и чистые, потому что Душа Пламени на первых порах своего существования в нашем мире очень чувствительна к солнечным лучам. Безопаснее первые дни держать ее в темноте, пока не дозреет. Холщовые мешки, как указывает Шадридаг, являются для этого наиболее подходящим вместилищем.

– И это все? – Джилинер был приятно удивлен.

– Почти все. Нужны еще кое‑какие ингредиенты… так, мелочи. Душа Пламени по сути своей не есть стихия магическая, иначе я, Сын Рода, не смог бы совладать с ней. Но и к миру простых, не магических понятий и вещей она тоже не относится, а находится как бы на грани… поэтому для призвания ее в наш мир требуется ряд предметов и веществ, также находящихся на грани либо разных миров, либо разных стихий, либо разных состояний… Понял? Ах не понял? Праавиль‑но, я тоже. Поэтому просто запоминай, что именно мне понадобится. На грани меж камнем и живым существом – кораллы. Да не побрякушки из коралла, а настоящие кустики! Меж огнем и растением – древесный уголь… да чтоб высшего качества! Меж землей и огнем – сера…

– Почему – сера? – не понял Джилинер.

– А принюхайся, чем у тебя несет из провала с подземным огнем, – доходчиво объяснил Илларни.