|
— Нет, — ответил Утер, — это правда. Я видел, что могут сделать с человеческой женщиной мои сородичи. Это очень скверно, даже в сравнении с тем, что делает с женщиной ночной летун из племени слуа. Запоздало вспомнив о Шолто, он глянул в его сторону. — Я не хотел тебя обидеть, повелитель Шолто. — Ты никого не обидел. Шолто повернулся к Утеру, заодно погладив меня по бедру. Неужели он нервничает? И если да, то почему? Шолто продолжал: — Я тоже видел, что делает с женщиной летун царского рода. Это… — Он покачал головой, не найдя слов. — Именно поэтому я запретил им соблазнять кого-либо вне нашего царства. — Соблазнять, так ты это называешь? — Шаред глянула на него в упор. — Для этого есть другие слова, Повелитель Теней. Трехцветные золотисто-желтые глаза глянули так же холодно, как синие глаза Щаред, хоть это и труднее, когда тон у глаз теплый. — Я не в результате изнасилования появился, что бы там ни болтали при Неблагом дворе. Глаза Шаред чуть заметно прищурились — он попал в цель. Но вслух она сказала только: — Ты при своем зачатии не присутствовал. Откуда ты знаешь, что там было? — Я знаю своего отца; он не из тех, кто берет свое силой. — Это он так говорит. Пальцы Шолто заскользили вверх-вниз по моему обтянутому чулком бедру. Теперь мне было понятно, что это нервозность. — Говорил. Он умер до того, как мы прибыли в эту страну. Но поверь, летуны могут доставить такое удовольствие, которого ни с кем больше не испытаешь. Она скривилась в гримасе — в той, которую Шолто постоянно видел на лицах женщин-сидхе, когда не умел еще прятать свои щупальца. Старая рана саднила по-прежнему: он теперь был истинным сидхе, щупальца принимали по его желанию вид обычной татуировки, но он не забыл, как к нему относились, когда скрывать их он мог одним лишь гламором. Я приложила ладонь к его щеке — он вздрогнул, потом понял, что это я, и успокоился, принимая ласку. — Вряд ли даже среди Неблагих найдется много таких, кто пойдет с кем-нибудь из вас — с шипом и прочим, и сочтет это удовольствием, — сказала Шаред. — Отец Шолто был не из царских летунов, — сказала я. — Так что шип проблемой не был. Я закинула руку ему за шею, пальцами касаясь теплого затылка под хвостом волос. — Это он так говорит, — повторила Шаред, не отрывая взгляда от глаз Шолто. Гален осторожно спросил: — То есть любая женщина-сидхе, которая спит с летуном, законченная извращенка? Она сложила руки на груди и кивнула. — Спать со слуа — настоящее извращение. — Значит, я извращенка, — сказала я. Она ошеломленно глянула на меня. — Нет, конечно же нет. Он ведь уже не Извращенная Тварь королевы. С его новой магией он такой же сидхе, как мы. Я невольно рассмеялась: — Неужели вы все думаете, что он приходит ко мне в постель только как сидхе, не используя доставшееся от летунов наследство? Шаред даже не пыталась скрыть изумление: — Конечно. Я прижалась к Шолто, насколько позволяли ремни и поза вполоборота. — Да он с помощью щупалец делает такое, на что понадобилось бы четыре обыкновенных мужика, да и тогда им бы руки-ноги мешали. У Шаред вид был такой, будто ее сейчас стошнит. Шолто обнял меня, прижимая крепче, уткнулся лицом мне в волосы. Я и не глядя знала, что на лице у него довольная улыбка. Гален положил руку на плечо Шолто. Я почувствовала, как Шолто встрепенулся, но взял себя в руки, хотя я знала, что он удивлен. |
