|
То ли он еще моложе, чем я думала, то ли на службу поступил позже обычного. Так мог бы оскорбиться штатский, но не коп. Утер раскатился смехом: — Нет, не за милую мордашку. Браст расщедрился на легкую усмешку: — Ну тогда помоги нам слегка подвинуть этих законопослушных граждан. Пендлтон удивленно переводил взгляд с одного на другого, не понимая, каким чудом они поладили. А я понимала. Утер отлично знает, как он выглядит, и терпеть не может, когда делают вид, будто ничего такого в его внешности нет. Ему нравятся те, кто на самом деле спокойно относится к его внешности, а лицемеры всегда выводят его из себя. — Пошли, верзила, — сказал Рис. — Расчистим дорогу для славных полицейских. — Думаешь, ты сильно поможешь, коротышка? — улыбнулся Утер; Рис ухмыльнулся во весь рот: — Как-нибудь я затащу тебя на слэм. Гален весело фыркнул: — Чур, я с вами. — Что такое слэм? — спросила Шаред. На удивление всем, ответила ей Катбодуа: — Это когда на концерте люди собираются перед сценой, странно танцуют и часто получают травмы. — Он задумчиво улыбнулась про себя. — На Утера на слэме было бы интересно посмотреть. — Не знала, что ты любишь современную музыку, — удивилась я. — Вряд ли вашему высочеству были интересны мои вкусы. Возразить было нечего. Утер шагнул вперед, и репортеры сразу попятились — он одними размерами впечатлял. Но вопросы все равно посыпались, причем обращенные к неведомому Константину. Рис и Гален встали по бокам от меня, Браст впереди, Пендлтон сзади, Шаред и Катбодуа по бокам и позади всех. Шолто шел рядом со мной, как Джулиан по дороге сюда, но за руки мы не держались — это неуместно на полицейской работе. Утеру все же пришлось остановиться: толпа стала такой плотной, что оставалось только идти по головам. Браст что-то сказал в наплечный микрофон — вероятно, вызывал подкрепление. После сегодняшнего меня никогда не позовут на помощь полиции, а я ничего не могу с этим поделать. Утер попытался как-то повлиять на обстановку: — Меня зовут Утер Кабанья Голова. Я работаю в «Детективном агентстве Грея и Харта». В кино не снимаюсь. Женщина-репортер сунула диктофон почти ему в лицо с вопросом: — У вас клыки крупнее, чем у него. Может, и другое что тоже длиннее? Я потихоньку спросила у Риса: — Где это снимается тот парень? — В порно, — ответил Рис. Я вытаращила глаза. Рис ухмыльнулся и кивнул: — Угу. — Что, вот сейчас? — спросила я. — И похоже, фильмы популярные. У нашего великана то и дело просят автографы и предлагают ему всякое. Я в ужасе потеряла слова. Утер очень скрытен, почти застенчив в интимном плане. Мало что могло бы расстроить его сильнее. И я никак не могла придумать, как бы это прекратить. Люди редко обращают внимание на детали, а тот Константин, наверное, был единственный призрак-в-цепях в Лос-Анджелесе, кроме Утера. Все равно что оказаться двойником Брэда Питта — людям хочется, чтобы это был он, и они не верят, когда пытаешься отпираться. — Надо думать, партнерши у него там тоже фейри, — сказала я, придвигаясь к Рису, чтобы репортеры не подслушали — до них была пара шагов. — Основные действующие лица — да, но и люди бывали. Я вытаращилась на Риса; его единственный глаз блеснул при виде моего изумления. — Но, Рис, даже я с Утером переспать не смогу, не порвавшись, а я все же не человек. — Насколько я понимаю, люди там на разогреве и на вторых ролях. |
