|
— Почему-то меня ты раньше обходил стороной. Он поцеловал меня в висок — как-то слишком интимно, слишком по-настоящему. Когда нам случалось работать вместе, он никогда так себя не вел. Всегда в его заигрывании чувствовалось, что все это не всерьез и не надо обижаться. Джулиан любил прикосновения, телесный контакт. Тут мне в голову закралось подозрение, и я спросила у него совсем тихо, на ухо: — Тебе не хватает прикосновений? От неожиданности он споткнулся, и мы сбились с шага, но тут же, восстановив прежнюю непринужденную походку, лениво побрели дальше на свет мигалок. — Это разве не слишком прямой вопрос для фейри? — прошептал он мне в макушку. — Слишком, — ответила я. — Но мы вот-вот будем на месте, и я хочу узнать, что происходит с моим другом. Он улыбнулся, но я отметила, что до глаз улыбка не дошла. — Да, дома мне их не хватает. Адам словно похоронил свое сердце вместе с братом. А я начинаю поглядывать по сторонам, Мерри. Начинаю всерьез закидывать удочку, причем я уже понял, что мне не секс нужен, а телесный контакт. Наверное, если б мне было к кому приласкаться, я бы спокойно дождался, пока Адам перестрадает свое горе. Я провела пальцами по плоской поверхности его живота, и он глянул на меня подозрительно. Улыбнувшись, я сказала: — Мы тебе можем помочь, Джулиан. Наша культура не связывает ласки и прикосновения непременно с сексом. Он рассмеялся, захваченный врасплох, коротко и весело. — Я думал, у вас любое прикосновение сексуальное. — Нет, не сексуальное, а чувственное. — А есть разница? Я еще раз погладила его по животу, другой рукой обнимая за талию. — Да. — И в чем? Я нахмурилась: — Ты не забыл, что не любишь женщин? Он опять засмеялся и накрыл мою руку своей. — Это да, но своими мужчинами ты не делишься. — Каждый из них вправе самостоятельно решать такие вопросы, — сказала я. Он поднял брови: — Правда? Я невольно рассмеялась от выражения его лица. — Вот-вот, ты лучше с ними будешь спать, чем со мной. Он закатил глаза и картинно развел руки, потом ухмыльнулся: — Факт. — Он наклонился, улыбаясь, но сказал серьезно: — Но если я потискаюсь с тобой, Адам простит, а с мужчиной — вряд ли. Я вгляделась в его глаза почти в упор. — Все так плохо? Он кивнул и поднял ту мою руку, которой я гладила его живот, к губам, целуя пальцы. — Я люблю Адама так, как думал, не полюблю никого и никогда, но без внимания я чахну. — Он отпустил мою руку и так низко склонился к моему лицу, как только позволяла разница в росте (с учетом моих каблуков). — Это слабость, да, но мне нужны поглаживания, заигрывание, хоть что-то. — Приезжай к нам на ужин. Поедим и поваляемся гурьбой перед плазменным экраном во всю стену. Он замедлил шаг и едва не запнулся, но удержался вовремя. — Ты серьезно? — Абсолютно, если ты точно не имеешь в виду секса. — А если имею? — спросил он. Я нахмурилась, а он отвернулся, делая вид, что смотрит на машины «скорой помощи» и полицейских, но понятно было, что он просто прячет глаза — не хочет, чтобы кто-то видел их выражение. Я остановилась и заставила остановиться его, повернула к себе лицом. — Ты мне однажды сказал, что ваше с Адамом партнерство впервые сделало тебя счастливым. Что до того у тебя была работа, был секс, а счастья не было. |
