– Но я девушка!

– Что скажешь, Клаудиа?

– «У НЕЕ ПРЕКР МС»

– Что еще там прекратилось?

Корк тяжело вздохнул.

– О, Господи, Редж, как будто вы сами не понимаете.

– Ах, вот оно что.

– Я девушка, запомните это, вы, мерзкие, мерзкие мужчины!

Мэнрайт сжал в ладонях пылающее лицо Галатеи.

– Дорогая, никто не собирается обвинять тебя. Тем более устраивать избиение младенцев. Но если несчастье все‑таки произошло, я должен знать, где у меня вышла осечка. Итак, с кем ты была, когда и где?

– Ни с кем я не была. Никогда и нигде.

– Так‑таки ни разу?

– Ни разу! Только во сне.

Мэнрайт рассмеялся.

– Сны пусть остаются снами. Присниться может все, что угодно, я спрашиваю тебя не об этом, дорогая.

«РДЖ СПР»

– О чем спросить ее, Клаудиа?

«ПУСТЬ РСК СН»

– Пусть расскажет свой сон? Для чего, Клаудиа?

– Ну, хорошо, если ты настаиваешь. Расскажи мне, что тебе снилось, любимая.

– Нет. Сны это личное дело каждого.

– Клаудиа просит тебя.

– Она единственная знает о них. Я не могу рассказывать такое.

Клаудиа изобразила на пальцах следующее: «Скажи ему, Галли. Это очень важно».

– Нет!

«Галатея, ты собираешься ослушаться свою няньку? Я приказываю тебе».

– Пожалуйста, нянюшка, не нужно. Это эротический сон.

«Знаю, дорогая, потому и говорю, что важно».

Галатея собралась с духом и произнесла:

– Выключите свет. Совсем.

Корк, едва дыша от волнения, выполнил ее просьбу.

Комната погрузилась в темноту, и Галатея начала:

– В общем, это эротический сон. Такой ужасный, постыдный сон и все время повторяется. И мне правда очень стыдно, но я не могу его прогнать и вижу снова… Мне снится мужчина, бледнолицый, человек с Луны, и я… я… хочу его, я так хочу, чтобы он владел мною. Я знаю, что с ним я испытаю наслаждение, но… он не хочет меня. Он убегает, я преследую его. И вот я настигаю его. Со мной еще какие‑то люди. Друзья. Они помогают мне схватить его и связать. Потом они уходят и оставляют меня с ним наедине. И тогда… я могу делать с этим бледнолицым мужчиной все. Я делаю с ним то, о чем я мечтала, то, что он не захотел сделать со мной…

Было слышно, как она всхлипывает и ерзает на стуле.

Очень мягко Мэнрайт спросил:

– Кто этот бледнолицый, Галатея?

– Я не знаю.

– Но тебя тянет к нему, ты хочешь его?

– О да, да! Я всегда хотела быть только с ним.

– Ты любишь только его одного или есть и другие бледнолицые мужчины?

– Кроме него мне не нужен никто. Мне кажется, я всегда любила его.

– Но ты даже не знаешь, кто он. А ты сама во сне знаешь, что это ты?

– Да, конечно. Я такая же, как и в жизни. Только одежда на мне какая‑то странная.

– Странная?

– Ну да. Бусы. Юбочка из оленьей шкуры.

Все услышали сдавленный возглас Мэнрайта.

– Ты одета наподобие краснокожей индианки, да, Галатея?

– Мне это не приходило в голову. Да, вы правы. Я индианка, живу высоко в горах, там родина моего племени, и каждую ночь люблю этого бледнолицего человека.

– О, Боже! – язык едва повиновался Мэнрайту. – Значит, это был не сон. Свет! Чарльз, Игорь, включите свет!

В ярком свете ламп все увидели смертельно побледневшее, покрытое испариной лицо Мэнрайта. Словно в бреду, не помня себя, он повторял:

– Кого я создал, о.