– Вот так, Валера, – объявил он, – а теперь забирайте своих вояк и катитесь отсюда. Утром получите свой чек.

– Нет уж, я не уйду, пока не узнаю, кто этот негодяй.

– О чем вы?

– Я хочу знать, кто этот умелец, который переспал с ней.

– Как вы смеете?

– Прохиндей чертов, ты что же будешь отрицать очевидное? Твоя потаскуха спала тут с кем ни походя. Она беременна! Понимаешь, беременна. Я должен знать, кто он. Я ему устрою веселую жизнь!

В комнате повисло молчание. Наконец Мэнрайт спросил:

– У какого психиатра вы наблюдаетесь?

– Не дурите. Я такой же псих, как ваша Галатея девственница.

– Галатея беременна? Моя гордость, моя красавица. Я вижу, вы и в самом деле не в себе. Уходите.

– Значит, я сумасшедший? Хорошо. Только полный идиот не заметит, что она в положении. Пусть повернется к свету. А вы как следует посмотрите на ее лицо при искусственном освещении.

– Если я и сделаю это, только для того, чтобы избавиться от вас.

Мэнрайт ободряюще улыбнулся Галатее и повернул девушку к свету.

– Извини, дорогая. Минутное неудобство. Я потревожу тебя в первый и последний раз, клянусь честью. Никто и никогда больше не…

Конец фразы срезало, точно гильотиной. В скользящих над бассейном бликах ультрафиолетовых ламп на лбу Галатеи отчетливо проступало темное пигментное пятно, напоминающее разводы на мордочке енота. Сомнений быть не могло. Мэнрайт сделал глубокий вздох и, как бы предупреждая смятенный возглас Галатеи, поднес руку к ее рту.

– Кончено, Валера. Уходите. Тут дело семейное.

– Я требую ответа и не собираюсь уходить, пока сам не узнаю все. Кто этот мерзавец? Может ваш горбатый недоносок? Так и представляю себе, как они резвятся в постели.

Хладнокровие Мэнрайта прорвалось вспышкой бешенства, яростной и внезапной. В мгновение ока он толкнул Галатею в объятия Клаудии, и в следующий момент Ларсен получил мощный удар коленом в живот. Вырвать лазерное ружье из рук скорчившегося телохранителя было нетрудно. Валера отшатнулся, но Мэнрайт с силой ударил его прикладом и подтащил президента к самому краю бассейна.

– Давно я не кормил акул, – процедил он сквозь зубы. – Ну как, спустить тебя в бассейн или сам выкатишься отсюда?

После того как вся компания, не скупясь на угрозы, покинула дом, Мэнрайт выключил искусственные огни подсветки. Вместе с ними пропало и клеймо беременности, обезобразившее лицо Галатеи. Как ни странно, все успокоились.

– Я не собираюсь устраивать судилище, – обратился к ней Мэнрайт, – но я все‑таки должен знать, как это случилось.

– О чем вы говорите?

– Дорогая, ты беременна.

– Нет! Нет! Нет!

– У нас в доме такое невозможно. Клаудиа, может она тайно бегала на свидания?

«НЕТ»

– Как вы смеете!

– Повторяю: был ли у нее случай остаться наедине с мужчиной в обстановке, которую хотя бы с натяжкой можно назвать интимной?

– Вы отвратительны!

«НЕТ»

– Редж, ну зачем это? Вы прекрасно знаете, что Галатея никуда не выходит одна, с ней постоянно либо один из нас, либо Клаудиа.

– Вы думаете для этого много нужно? Да с таким наивным ребенком все может произойти в один момент, она и глазом моргнуть не успеет.

– Но я никогда не была с мужчиной. Слышите? Никогда!

– Любимая, ты в положении.

– Этого не может быть.

– Факт остается фактом, да, Чарльз?

– Галли, я очень люблю тебя, что бы там ни случилось, но Редж прав. Пигментные пятна – признак беременности.