НИК (к Мэри-Лу). Потому что женщина должна быть меньше мужа.

МЭРИ-ЛУ. Женоненавистник.

НИК. Мадам, я выражаю не свои взгляды, а взгляды тогдашней эпохи, отраженные художником. Я за него не отвечаю.

МЭРИ-ЛУ. Извините.

НИК. Ничего страшного. (К группе.) Как видите, господа, Сарра не опустилась на колени, а стоит, поскольку формально ее пока нет, и ей не нужно преклонять колени.

МЭРИ-ЛУ. Как это -- формально...

НИК (к Мэри-Лу). Это означает, что Ангелам и Аврааму она пока не видна. Она только подслушивает, укрывшись в шатре. И еще подсматривает в щель между полотнищами. На ее лице заметна ироническая улыбка.

МЭРИ-ЛУ. А чему она улыбается?

НИК. Известию, которое Ангелы как раз передали Аврааму. А именно: что Авраам вскоре наградит ее младенцем.

МЭРИ-ЛУ. Неудивительно, что это ее развеселило. В его-то возрасте...

НИК. Действительно, у нее имелись основания для скепсиса. Тем более, что и ей самой было тогда сто три года.

МЭРИ-ЛУ. Правда?

НИК. Вы не находите, что для женщины это критический возраст?

МЭРИ-ЛУ. С этим утверждением я готова поспорить.

НИК. Мадам, я воздержусь от комментариев. (К группе.) В отдалении, с левой стороны вы видите стены Содома и Гоморры, куда затем направились Ангелы, чтобы исполнить свою следующую миссию. Но эту тему мы затрагивать не будем.

МЭРИ-ЛУ. Почему?

НИК (к Мэри-Лу). Потому что там возник конфликт между Ангелами и местным сексуальным меньшинством, которое было в большинстве. Будучи меньшинством, составляющим большинство, они с демократической точки зрения были правы, хотя Ангелы тоже были правы, поскольку в те времена парламентский строй еще не существовал. Так что, учитывая ситуацию, мы воздержимся от комментариев.

МЭРИ-ЛУ. Значит, у вас нет четкой нравственной позиции?

НИК. Есть, но я не хочу потерять работу.

МЭРИ-ЛУ. Это приспособленчество.

НИК. Несомненно. (К группе.) Конец осмотра.

Мэри-Лу аплодирует.

Те, кто желает приобрести сувениры на память о Народним Збрско, найдут их в киоске. Прощайте. (Подходит к Мэри-Лу.)

МЭРИ-ЛУ. Браво, Ник, ты был великолепен. (Фотографирует его анфас, со вспышкой.)

НИК. А для кого фотография?

МЭРИ-ЛУ. Для меня, разумеется.

НИК. Вот уж не ожидал.

МЭРИ-ЛУ. Туристы всегда фотографируют.

НИК. "Гостей Авраама", но не меня.

МЭРИ-ЛУ. Не любишь своих фотографий?

НИК. Обожаю! В особенности, портретные. (Снимает фуражку и выбрасывает ее за кулисы.) Я присяду, если позволишь.

МЭРИ-ЛУ. Ну, конечно! Наконец-то сможем поговорить.

НИК (Ник переносит стул с балкона на середину сцены и ставит его рядом с Мэри-Лу.) Может, выпьем чего-нибудь?

МЭРИ-ЛУ. С удовольствием. (Кладет камеру на пол, рядом со стулом.)

НИК (берет бутылку, стоящую на полу). Но у меня только аперитив.

МЭРИ-ЛУ. То, что надо.

НИК (приносит бутылку. Садится). У меня нет стаканов.

МЭРИ-ЛУ. Обойдемся.

НИК. Ну, тогда... (Подает ей бутылку.)

МЭРИ-ЛУ (пьет из горлышка, очень умело). Почему ты так смотришь?

НИК. Думал, ты поперхнешься.

МЭРИ-ЛУ (отдавая ему бутылку). Как видишь, ничего со мной не случилось

Ник отпивает свою порцию и ставит бутылку на пол, между собой и Мэри-Лу.

Пауза.

НИК. Вот это сюрприз.

МЭРИ-ЛУ. Думал, я не справлюсь?

НИК. Нет, не ожидал, что найдется с кем выпить.

МЭРИ-ЛУ. А что, не с кем?

НИК. Да, я пью в одиночку.

МЭРИ-ЛУ. Ты же говорил, что всех здесь знаешь.

НИК. Но ни с кем не пью.

МЭРИ-ЛУ. И никто тебя здесь не навещает?

НИК. И я -- никого.

МЭРИ-ЛУ. Отчего же?

НИК. Так уж получается.

МЭРИ-ЛУ. И всегда так было?

НИК. Только здесь, в Народним Збрско.