– Спокойной ночи, – ответил лорд Манвилл.

Он протянул Доре руку, но та обвила руками его шею и поцеловала в обе щеки.

– Это был чудесный день! – в порыве сентиментального восторга воскликнула она. – Я получила колоссальное удовольствие. Жаль только, что я не выиграла состязаний. А бедная Лэйс проиграла двести гиней!

– Я ей это возмещу, – холодно сказал лорд Манвилл. – Лэйс, я пошлю тебе деньги завтра.

– Мне бы больше хотелось, чтобы ты привез их сам, – прошептала она, обняв его за шею и прильнув губами к его щеке.

Она попробовала найти его губы, но ему каким-то совершенно непостижимым для нее образом удалось высвободиться из ее объятий. Затем они вышли на улицу, и он помог Доре и Лэйс сесть в парный двухколесный экипаж на мягких рессорах и, видимо, очень быстрый.

– Неплохие у вас тут лошади, – заявил лорд Манвилл.

– Ну еще бы, – отозвался капитан Уиллогби. – Я ведь за них столько заплатил!

Он слегка стегнул коренного хлыстом, и экипаж тронулся. Раздались крики прощания, а из окон появились машущие руки. Вздохнув с облегчением, лорд Манвилл вернулся в дом.

– Можете закрывать двери, Джон, – сказал он лакею.

– А разве мисс Кандида не придет, сэр?

Лорд Манвилл, уже подошедший к лестнице, обернулся.

– Мисс Кандида? – переспросил он. – Но она же давно ушла спать.

– Нет, милорд, она вышла около часу ночи вместе с сэром Трешэмом Фокслеем.

Лорд Манвилл, похоже, не верил своим ушам.

– Вы говорите о мисс Уолкотт, которая сейчас живет здесь?

– Да, милорд.

– Вы совершенно уверены, что она не возвращалась?

– Да, милорд, я стоял возле двери и до сих пор никуда не отходил.

– Мисс Уолкотт ушла… по собственной… воле? – спросил лорд Манвилл, и было видно, что он тщательно подбирает слова.

– О да, милорд, – ответил лакей. – Я слышал, как она сказала сэру Трешэму: «Хорошо, я пойду», и затем они вместе спустились по лестнице.

– Карета стояла рядом?

– Да, милорд. Я слышал, как захлопнулась дверь и они уехали.

На лице у лорда Манвилла было выражение, от которого у лакея по спине пробежали мурашки.

– Надеюсь, я правильно сделал, что сказал вам об этом, милорд.

– Можете идти спать, – резко сказал лорд Манвилл. – Я запру дверь, когда леди вернется.

– Хорошо, милорд.

Лакей поспешно ретировался, а лорд Манвилл продолжал стоять посреди холла. Затем он начал ходить из угла в угол.

Свечи оплывали, их огни опускались все ниже, а тени становились длиннее и длиннее. Стука колес не было слышно, раздавались иногда лишь звуки ночи: уханье совы или тявканье лисицы где-то вдали.

Лорд Манвилл то и дело поглядывал на часы. Казалось невероятным, что минуты могут течь так медленно. В конце концов, уже почти в половине третьего, он направился к двери.

Он стоял спиной к горевшим фонарям на верхней площадке каменной лестницы, пристально всматриваясь в темноту. Взгляд его задержался на пустой дороге, идущей на восток, по которой, видимо, карета и уехала в усадьбу Тауэрс.

Вдруг со стороны западной дороги до него донесся какой-то шум. Резко повернувшись в ту сторону, он увидел на посыпанном гравием дворе чью-то фигуру.

Она стояла в тени дома, но не было нужды спрашивать, кто это был, и ему даже не пришло в голову задуматься, как ей удалось подойти к дому так тихо, что он этого не слышал.