— Да, я знаю, что там играют на задворках и в прачечных, но ставки там ничтожно малые. А я говорю о тех местах, где начинают с фунта, а не с пенни. Правда, это опасный бизнес: в тех местах, где играют, всегда крутится полиция. Ты помнишь, что сказал Джимми об этих объявлениях, запрещающих играть в карты по воскресеньям? Теперь они будут ловить игроков, использовать переодетых полицейских и доносчиков. Странно, за пьянство не преследуют, но стоит только притронуться к картам… Ладно, как бы там ни было, если моя задумка сработает…

— Будь осторожен, Рори, я… боюсь за тебя. Когда ты несколько лет назад играл в орлянку, меня интересовало, как тебе удается всегда выигрывать. И это меня уже тогда настораживало.

— Но сейчас я не всегда выигрываю.

— Но очень часто, пусть это даже гроши моего отца.

Оба рассмеялись и посторонились, чтобы пропустить проходивших мимо двоих мужчин.

— Ох, Рори, мне пора идти. Джон Джордж уже наверное, продрог… ты знаешь, мне постоянно жаль его.

— Он сам виноват, ведет себя как тряпка. Я все время говорю ему об этом. И Лиззи правильно сказала, эти две старые пиявки выпили из него все соки. Он получает в неделю на два шиллинга больше, чем я, но ты посмотри на него, такое впечатление, что вся его одежда с самой дешевой барахолки. А эта девушка, за которой он ухаживает… лучше бы завел себе духовника, правда?

— Но он же не католик.

— Да, я знаю. У него вообще нет никакой религии, нахватался понемногу нонконформизма, баптизма…

— А что это за девушка?

— Я ее не знаю.

— Но он рассказывал хоть что-то о ней?

— Да он без умолку трещит о ней. Но у меня сложилось впечатление, что она, похоже, монашка.

— Ох, Рори!

— По его мнению, она прямо-таки красавица. С десяти лет ведет домашнее хозяйство вместо больной матери, а в семье еще отец, две сестры и брат. Ей сейчас двадцать, но из-за страха перед отцом она и носа из дома не высовывает. А двух ее сестер отец даже на работу сам провожает. Они работают в аптеке, и старик является к закрытию, чтобы отвести их домой.

— А чем он сам занимается?

— Насколько я понимаю, у него небольшое портновское дело. Послушай, Джейни, да забудь ты хоть на минутку про Джона Джорджа. Иди ко мне.

Рори снова привлек Джейни к себе. В конце концов им пришлось распроститься.

— Не забудь, что в следующее воскресенье у нас будет серьезный разговор, — напомнил Рори.

— Хорошо, Рори. Я готова к этому разговору. Ох, как мне хочется иметь собственный дом…

Обхватив ладонями личико Джейни, Рори нежно поцеловал ее, а Джейни, внимательно посмотрев на него, резко повернулась, выбежала из-под арки и побежала по заснеженной мостовой к Джону Джорджу, который стоял у ворот, прижавшись к забору. Они вместе торопливо двинулись вперед и вышли на Элдон-стрит.

Джейни чувствовала, что к горлу подступил комок. Странно, но ей всегда хотелось плакать, когда Рори был нежен с ней. Обычно он бывал резок и вспыльчив, и это время от времени даже пугало Джейни, а вот такого нежного Рори она очень любила.

— Да, с его стороны было бы глупостью тащиться вместе с нами, — нарушил молчание Джон Джордж.

— Конечно.

— Но я вот сейчас подумал, что если бы меня не было с вами, то Рори проводил бы тебя до конца, а именно этого ему и хотелось. Иногда я не понимаю простых вещей.

— Да ладно тебе, не переживай. А знаешь что? Мы договорились все окончательно решить в следующее воскресенье.

— Вот как? Ох, я очень рад, Джейни, очень рад. Я давно считаю, что у Рори должен быть свой дом, потому что, похоже, он не слишком счастлив в доме родителей.