Когда и после этого не последовало никакого ответа, женщина двинулась к дальнему концу забора и сделала то, что неоднократно проделывала раньше, когда Джимми запирал калитку изнутри. Она отодвинула в сторону доску возле последнего столба и пролезла во двор верфи.

Здесь она замерла, глядя на дом. В окне длинной комнаты горел свет. Женщина снова сунула руки в карманы плаща и прижала их к телу, затем медленно двинулась к дому и поднялась по ступенькам крыльца. Не стала пытаться открыть дверь, а постучала в нее.

Она услышала шаги, приближающиеся к двери, но дверь не открылась, а из-за нее раздался голос:

— Кто там?

Подождав несколько секунд, женщина ответила:

— Открой, Джимми.

За дверью наступила полная тишина.

— Открой дверь, Джимми, — повторила женщина. — Прошу тебя, открой дверь.

И снова никакого ответа. Женщина услышала, что шаги удаляются от двери. Она повернула голову и увидела, что на окне отодвинулась занавеска, а за стеклом появился белый контур лица Джимми. Женщина протянула руку к окну.

— Джимми, Джимми, это я. Открой, пожалуйста, дверь.

Когда дверь наконец распахнулась, женщина подумала, что она открылась сама, словно по волшебству, потому что за дверью никого не было. Женщина переступила через порог, бросила взгляд в комнату и увидела Джимми, который пятился назад к столу в дальнем конце комнаты.

— Не бойся, Джимми, я… я не призрак. Это я… Джейни… я не утонула. — Джейни закрыла дверь, прислонилась к ней спиной, медленно сползла вниз и повалилась набок.

Джимми уставился на скрюченное тело, но не пошевелился. Подобного страха он еще никогда не испытывал, его охватило желание выпрыгнуть в окно, умчаться прочь от… от нее. Но… это же был голос Джейни, и она сама сказала, что она Джейни. Однако, насколько он мог видеть, кожа у нее была смуглой, как у арабов, а волосы белые. А у Джейни кожа была светлая, а волосы каштановые, красивые…

— Джимми, дай мне попить, чая или что-нибудь.

Словно завороженный, Джимми подошел к плите, снял с нее чайник, трясущимися руками наполнил чашку, добавил сахар и медленно двинулся к Джейни.

Глядя на нее широко раскрытыми глазами, он увидел, как Джейни поднялась на ноги, затем прошла мимо него в комнату, подошла к стулу, опустилась на него и только после этого взяла из его рук чашку. Хотя чай был горячий, она выпила его в несколько глотков и спросила:

— А где Рори?

Увидев, как у Джимми отвисла челюсть, Джейни наклонилась вперед и тихо промолвила:

— С ним… ничего не случилось?

Голова Джимми дернулась, и он впервые за все это время заговорил:

— Где ты была?

— Я… я ничего не помню… но мне сказали, что меня выбросило на берег. Прошло много времени, прежде чем в деревне появился священник, он мог говорить по-английски. Оказывается, меня подобрала рыбацкая лодка у берега, возле Ла-Паллис. Я вцепилась в обломок яхты, и рыбаки сначала решили, что я мертва. Наверное, я пробыла в воде много времени, и течение далеко унесло меня. Они сказали, что когда я пришла в себя, то не могла вспомнить, кто я такая. Память вернулась ко мне только месяц назад.

— Только месяц назад?

— Да. — Джейни медленно кивнула.

Джимми дважды сглотнул слюну.

— Ну а что ты хоть думала о том, кто ты такая?

— Ничего. Я ничего не помнила, так, какие-то смутные воспоминания. Мне казалось, я помнила, как держала на руках ребенка. Я рассказала об этом священнику, и, когда он появился в следующий раз — а приезжал он туда только дважды в год, — он сказал, что поспрашивал на побережье, но никто не слышал о пропаже женщины и ребенка.