Суд проходит очень тяжело. Марио то и дело срывается, начинает плакать и задыхаться от слез. Он то и дело замолкает, глядя на своего отца. А я с трудом могу сдерживаться, чтобы не разорвать этого подонка прямо там, у всех на глазах.

В перерыве мы с Марио стоим у окна.

— Держись, — подбадриваю я. — Осталось совсем немного. Все будет хорошо.

— Мы выиграем, Джон? — Спрашивает он.

— Конечно! Даже не сомневайся! — Говоря это, я не вру.

Я все время наблюдаю за присяжными и вижу, что они полностью на стороне Марио. Все-таки ему повезло, что он не убил своего отца.

Помимо самого сурового приговора для папаши, Буковски требует также и полного лишения родительских прав для миссис Бискотти. Мы долго говорили на эту тему с Марио. Много дней я задавал ему одни и те же вопросы по поводу его матери. Я не хотел давить на него. Я не хотел перекладывать на него свою ненависть. Я хотел, чтобы он сам принял решение. Но Марио был непреклонен с самого начала. Он ни за что на свете не хотел оставаться со своей матерью. Он обвинял ее в том, что она никогда не заступалась за него. И тут я его полностью поддерживал.

К нам осторожно подходит миссис Бискотти.

— Могу я поговорить с вами, мистер Салливан? — Спрашивает она.

Я смотрю на нее в упор.

— У меня нет никакого желания говорить с вами, — отвечаю сухо. — Но раз уж вы стоите тут, я не могу заткнуть вам рот насильно.

— Я бы хотела побеседовать наедине, — настаивает она.

— Я же сказал, что не хочу разговаривать с вами!

Она смотрит на Марио. Он притих и спрятался за меня. Но он внимательно слушает.

— Я понимаю, что мой муж ужасный человек, — быстро вполголоса говорит она, — я понимаю, что вела себя неправильно. Но, пожалуйста, не отнимайте у меня сына. Я прошу вас! Я же ни в чем не виновата!

Последние слова выводят меня из себя. Ее последние слова будят во мне гнев и ярость. Но я стараюсь держаться, потому что тут Марио. Она говорит, что не виновата! Как же меня это бесит! Неужели она в самом деле верит в то, что говорит! Такие как она, испуганные тихие мамочки, засунувшие свои головы в песок… Именно с их молчаливого согласия происходят самые ужасные вещи. Когда я думаю, что порождает таких чудовищ как мой отец, мне приходит только один ответ: равнодушие и страх. Страх за свою собственную задницу. Страх за свою ничтожную жизнь. Я ненавижу ее. Я ненавижу мать Марио так же сильно, как ненавидел Джину Стоун, когда она была жива. Но все же я делаю над собой усилие и отвечаю ей.

— Может, ты лучше спросишь у своего сына?

Марио высовывает голову из-за моей спины. Миссис Бискотти молчит.

— Спроси у него! Спроси у него сама! — говорю я.

Она обращается к Марио.

— Сынок, — говорит она, — ты же хочешь остаться со мной? Ты же не бросишь свою маму?

— Нет! — Отрезает Марио. — Я не вернусь к тебе! Никогда!

Он утыкается мне в бок.